За неделю до конца осенней сессии в 1958 году поступил очередной узел-усилитель заряда, при проверке которого выяснилось, что он, как тогда говорили, «газит». Работать с ним нельзя. Однако выяснилось, что новый узел может быть изготовлен и доставлен на полигон не ранее, чем через неделю; в это же время будет объявлено и о новом моратории на испытания. А в этом заряде — квинтэссенция всех новых достижений теоретиков, поэтому очень важно было его испытать.
Е. А Негин собрал участников подготовки изделия. Морального права заставить работать в таких условиях у него не было. Нашлись добровольцы: старший военпред Г. Н. Истомин, старший инженер О. С. Звонцов и А. В. Веселовский. Изделие подальше от греха выкатили в отапливаемый тамбур, двум первым исполнителям нашли шланговые противогазы (забор воздуха вне помещения). А. Веселовский, впервые работавший в кислородном приборе, рассказывал: «Убавишь — холодный пот струится по щекам, прибавишь — появляется необычно веселое настроение, как при опьянении алкоголем». Операции занимали много времени: система «гудрон» требовала проверки на пропускную способность, герметичность и обеспечение химической нейтральности в гермообъеме. Герметизация должна была быть идеальной, утечка проверялась на молекулы с помощью специального течеискателя. В атмосфере повышенной радиации работали 3–4,5 часа.
Затем изделие благополучно отправили «в последний путь», результаты взрыва оказались весьма обнадеживающими. Однако и «результаты» переоблучения не замедлили сказаться. Начальник группы по технике безопасности и дозиметрии Н. А Краснов записал в дозиметрические карточки годовую норму 15 бэр. «Больше не могу, иначе меня повесят», — примерно так он прокомментировал свое решение. Кстати, Н. А. Краснов все-таки составил «на черный день» в присутствии Н. И. Павлова и руководителя работ Е. А. Негина протокол о превышении уровня облучения, однако после его смерти в 1987 году протокол, по- видимому, был уничтожен вместе с остальными бумагами из его спецчемодана. К сожалению, испытания для добровольцев не прошли даром: через четыре года старший военпред Г. Н. Истомин скончался от инсульта. Справедливости ради следует отметить, что он и ранее на объекте контактировал с вредными веществами.
Вспомним опять резолюции министров социальной защиты Э. А Памфиловой, а позднее Л. Ф. Безлепкиной: «Поскольку это профессионалы-испытатели ядерного оружия, при найме на работу с ними оговаривались предоставляемые льготы и компенсации, они не могут претендовать на отнесение их к категории „групп особого риска“».
Ядерные испытания во всем мире рассматривались не только как научно-технические эксперименты, но и в значительной мере как политический инструмент. Трумэн говорил о «дубинке для русских» и продемонстрировал ее над Хиросимой и Нагасаки. Н. С. Хрущев предложил КБ-11 разработать и испытать сверхмощный заряд в 50–100 миллионов тонн, рассчитывая, как это сегодня ясно, показать «кузькину мать» президенту Никсону и всему миру, что и было позднее, после испытаний, сделано с трибуны ООН. Кстати, именно после испытаний «кузькиной матери» западные страны пошли на запрещение испытаний ядерного оружия в атмосфере. Задача создания супербомбы для КБ-11 была несколько облегчена тем, что еще до 1958 года НИИ-1011, находясь на территории Арзамаса-16, вел разработку изделия 202, имеющего длину 8,5 и диаметр 2 метра. Баллистический корпус, разработанный коллективом под руководством В. Ф. Гречишникова, и сложнейшая система грузового парашюта, разработанная НИИ парашютно-десантного снаряжения, были опробованы на полигоне в Крымской области. Дальнейшую разработку супербомбы тогда остановили. Пара баллистических корпусов осталась в виде неликвидов. Самолет-носитель, огромный турбовинтовой (с восемью винтами на четырех двигателях) стратегический бомбардировщик Ту-95, доработанный для наружной подвески супербомбы под фюзеляж (в бомбоотсек не помещалась), был уже списан за ненадобностью и подлежал сдаче в металлолом[114]. И вдруг принимаются срочные меры. Самолет из категории списанных возвратили в строй, заменили авиадвигатели, провели полную ревизию всех силовых конструкций, электро- и радиооборудования, выполнили ремонтно-восстановительные работы, после чего он стал как новенький. Совершили на нем учебно-тренировочные полеты, на основании чего было выдано заключение ОКБ А. Н. Туполева о его пригодности к боевой работе.
Был разработан новый заряд и системы автоматики для его подрыва, разыскали два баллистических корпуса и грузоподъемные устройства для них, на заводе «Молния» заказали новые баллистические корпуса. Супербомба была разработана и изготовлена в рекордно короткий срок в двух экземплярах: контрольное изделие (для генеральной репетиции экипажа самолета, измерительных систем полигона) и его боевой вариант. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы преодолеть трудности, связанные с нестандартностью самого изделия. При этом, понимая, что супербомба ухудшит экологическое состояние северных районов, в первую очередь Скандинавских стран, заряд был предложен в «чистом» исполнении на 50 процентов от максимальной мощности (то есть расчетом на 50 мегатонн).
Пришлось многое переделывать на полигоне. Мостовой кран в здании ДАФ был испытан максимально на 20 тонн, что для предыдущих работ было достаточно. Пришлось срочно решать вопрос о статических и динамических испытаниях крана. Голь на выдумки хитра! На Оленегорском горно- обогатительном комбинате был найден средний танк Т-34 (без башни), который использовался в качестве мощного тягача, масса его составляла 30 тонн. Своим ходом его с навесками-чушками в 7,5 тонны пригнали в качестве груза для проведения испытаний крана. На пол были положены заплетенные концы троса толщиной в добрую руку. Чтобы на острых углах танка трос не перетирался, по бокам машины закрепили по четыре на каждую сторону новые железнодорожные шпалы.
Из зала всех удалили, оставили комиссию из руководства испытаниями, представителей Госкотлонадзора, техники безопасности. Сашу Кочетова, крановщика, благословили на подъем. Конечно, он рисковал больше всех в своей кабинке наверху в шести метрах от пола. В напряженной тишине начался подъем, электродвигатели натужно ревели, поднимая 37,5 тонны, вдруг… выстрел, за ним второй — комиссию из зала как ветром сдуло. Потом выяснилось, что это шпалы, как спички, лопнули, пережатые стальными тросами. Кран испытания выдержал, а Кочетов, улыбаясь, вытирал обильный пот с лица и проветривал прилипшую к телу рубаху. Наконец эшелон с супербомбой прибыл на станцию выгрузки. Поскольку в Заполярье уже наступила полярная ночь, да и по требованиям режима надо было разгружаться в темное время суток, а по условиям безопасности, напротив, объект разгрузки должен был быть хорошо освещен, на этот раз пригласили представителей из «Моснаучфильма» с заданием снимать технологию подготовки. Поэтому место разгрузки было ярко освещено светом «юпитеров» (по 5–8 киловатт каждый).
Поселок Высокий, оправдывая свое название, находится действительно на холме, а разгрузочная рампа — внизу, представляя прекрасную панораму для наблюдения. Поэтому режимные службы направили в каждую квартиру по солдату, которых обязали строго следить, чтобы никто из жителей не подходил к зашторенным окнам. Супербомба на мощном ложементе — металлической раме волоком была перегружена на большой многоколесный трейлер и доставлена тягачом-КрАЗом в сборочный зал ДАФа (верхнее перо стабилизатора устанавливалось только под самолетом, иначе «груз» не проходил в ворота и не вписывался в железнодорожный габарит вагона). При снятии бомбы с трейлера — новый сюрприз: траверса с жесткими тягами (сама весом 600 килограммов) была разработана для другого изделия, и центровка оказалась другой. Решили два заплетенных троса диаметром 10–12 миллиметров сложить в восемь ниток каждый таким образом, что две тяги удлиняются на 450 миллиметров. Представитель службы техники безопасности, который отказался работать в таких условиях, удаляется из зала. Супербомба приподнимается на 100–150 миллиметров, тягач с трейлером мгновенно удаляется, груз опускается на пол, затем, при минимальном подъеме, перемещается на свое место.
На следующие сутки по эскизам начальника конструкторского отдела И. И. Калашникова на Оленегорском горно-обогатительном комбинате изготовили и испытали жесткие переходники-удлинители, и проблемы с подъемом были успешно решены. Всего за сутки! Началась интенсивная подготовка супербомбы. Работы добавилось, так как при наружной подвеске, чтобы не переохладить заряд, на внутренней поверхности баллистического корпуса была предусмотрена стекловолоконная «шуба» с системой электрообогрева с термостатированием. Грузовой парашют (общим весом 1846 килограммов), располагаемый в цилиндрическом стакане хвостовой части корпуса, представлял собой тоже уникальное устройство: после выдергивания чеки парашюта при отрыве бомбы от самолета-носителя и временной выдержки автомата раскрытия выстреливался вытяжной парашютик площадью 0,5 квадратных метра и
