это сесть ко мне в машину.
— Покорнейше благодарю. В долгу не останусь, — и Захар Силыч, открыв дверцу машины, садится рядом с Барабановым.
Машина несётся по степи.
— Вот степь, как море! — говорит Захар, оглядываясь вокруг. — Только куда скучнее.
— Почему — скучнее? — спрашивает Барабанов.
— Не бывает штормов, бурь не бывает…
— Приедете к нам зимой, увидите такие штормы и бури, что на море и не приснятся.
Захар, вытянув шею, всматривается вдаль. Он видит огромное озеро, окаймленное высокими кудрявыми деревьями; за ним высится какое-то сооружение, напоминающее дворец…
— Ага! — говорит уже обрадованный Захар. — Вот это, наверно, совхоз «Молодёжный»?
— До совхоза ещё сорок километров, — отвечает Барабанов.
— А это что? — и Захар Силыч указывает на виднеющиеся вдали озеро, лес и дворец.
— Это мираж, обычный мираж Оренбургских степей…
Захар Силыч смущён. Он неоднократно открывает и закрывает глаза, и перед его взором непрестанно вырисовывается мираж.
— Шутишь… Разве не видишь: вот озеро, вот лес, вот дома…
— Конечно, вижу, — улыбается Барабанов. — Это всё скоро исчезнет. Смотрите внимательно, — и он прибавляет газу.
Машина понеслась быстрей.
Захар пристально всматривается, и видение постепенно тает: сначала исчезают дома, потом деревья и, наконец, озеро…
— Тьфу! Нечистая сила, — злится Захар.
— А вы говорите, что в степи скучно. Подождите, ещё такие художества увидите, куда там ваше море… — И Барабанов, взглянув на Захара, спрашивает: — Вы что? Работать в совхоз?
— Никак нет, — отвечает Захар. — Пока я служил во флоте, моя невеста сбежала в «Молодёжный». Вот еду водворять её на место, к себе в деревню. А ты что, тоже в совхозе работаешь?
— Работаю, — отвечает Барабанов.
— Ну как? Доволен?
— Ничего, — уклончиво отвечает Барабанов.
— А как насчет… — и Захар потер пальцами, — заработков?..
— Неплохо.
— А насчет халтуры?.. — и Захар делает неопределенный жест.
— С халтурой хуже, — улыбаясь, отвечает Барабанов. — Но… иногда бывает. Насчет этого в совхозе очень строго.
— Наверно, директор — собака?
— Чёрт его знает, может, и собака… А у вас какая специальность?
— Я — механик. Могу быть шофёром, трактористом, комбайнёром. Могу кое-что и по ремонту…
— Значит, невесту забирать едете. А как её звать?
— Полина Кузьминична, она по торговой линии.
— А-а! Полина Кузьминична! А вы, случайно, не Захар Силыч будете?
— Он самый! — восклицает Захар и дружески хлопает Барабанова по плечу.
— Да… жестокий вы, оказывается, человек, Захар Силыч…
— Как это — жестокий? — удивляется Захар.
— Заставляете страдать девушку.
— Ничего, это на пользу, — отвечает Захар, — товарищ… Как тебя по имени?
— Сергей Владимирович.
— Ничего, Серёженька, — Захар снова хлопает Барабанова по плечу. — Любить крепче будет… С бабами так и надо.
— Может, покуда вы плавали, она замуж вышла? — с улыбкой спрашивает Барабанов.
— Этого быть не может! — убеждённо говорит Захар. — Моя Полиночка за другого не пойдёт. Я-то её хорошо знаю, — она меня никогда не подводила! Я на ней женюсь — и амба! Моё слово закон; она это знает. Пора пришвартовываться, надо бросать якорь.
— Пришвартовывайтесь к нам.
— К вам? — морщится Захар. — Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Понимаешь, Серёжа, такое положение… а ты говоришь, что у вас… — он опять сделал неопределенный жест левой рукой, — с этим не все благополучно… Расходы были большие… Понимаешь, я сейчас вроде как на мели. Разные города, разные страны… разные напитки: английский виски, ямайский ром, испанский херес, французское шампанское… разные джины, коньяки, бургундские и тому подобные квасы… А всё это денег стоило. И вот возвращаюсь гол как сокол. Сам понимаешь — без халтуры не обойдёшься!
— Значит, любите выпить?
— Как тебе сказать, — отвечает Захар Силыч. — А ты что, не любишь, что ли? Святоша! — и, смеясь, ударяет Барабанова по спине. — Какой шофёр не любит выпить! Ты кого возишь?
— Разных…
— Это хорошо… так выгоднее, — деловито замечает Захар.
Машина подъехала к совхозу. Открылся большой, красивый посёлок «Молодёжный».
— Это «Молодёжный»? — спрашивает Захар.
— Да, «Молодёжный», — отвечает Барабанов.
Они свернули на центральную улицу, по обе стороны которой расположились красивые одноэтажные домики с широкими окнами и палисадниками, а в них цветы и зелёные пирамиды молодых тополей.
— Ну, как? Ваша деревня лучше? — спрашивает Барабанов Захара.
— Чьи эти дома?
— Новосёлов, — отвечает Барабанов. — А вот и дом Полины Кузьминичны.
Машина останавливается у маленького нарядного знакомого нам домика Полины.
Захар удивлённо смотрит.
— Она что, Полина… арендует?..
— Почему — арендует. Это её собственный дом.
— Врёшь!
— Ей-богу, собственный… — смеётся Барабанов.
Выходя из машины, Захар подходит к дому. Дверь закрыта. Он с силой стучит.
Барабанов тоже вышел из машины.
— Нет её дома. Наверно, на работе.
Захар, как настоящий хозяин, проверяет оконные рамы, постукивает по стенам, заглядывает через кружевные занавески, стараясь разглядеть, что там внутри.
— А у тебя нет каких-нибудь ключей?
— Ключи есть, не знаю, подойдут ли? — и Барабанов вынимает из кармана связку ключей.
Первым же ключом Захар открывает дверь.
— Вот здорово! — радуется он.
Он входит в маленькую чистую переднюю, где висит пальто и шляпа Полины и, пройдя в коридор, оказывается в кухне.
Следом за ним — Барабанов.
Белая, чистенькая кухня с плитой. За стеклянным шкафчиком виднеются кастрюли и кухонная утварь. Полы здесь выкрашены красной краской.
Захар наследил; улыбаясь, он медленно отступает назад, снова выходит в коридор, идёт дальше, открывает следующую дверь и попадает в ванную комнату.
По пятам за ним следует Барабанов.
