3000 м в разрывы между облаками. Так я и сделал — сбросил бомбы, ушел от цели. А мой ведомый запросил повторный заход. Я разрешил. — «Повнимательнее» — говорю. А Константинов замолчал… Я его запрашиваю, а зам командующего с Ан-26 говорит: — «Не зови его больше, он горит на земле…»
Возвращаться на аэродром было чудовищно тяжело. Сознание не хотело мириться, что Славки больше нет, что эскадрилья снова понесла потерю — уже четвертую за 10 месяцев командировки.
«Черный ящик- был доставлен вместе с останками летчика вертолетами ПСО. По материалам объективного контроля было определено, что летчик после первого неудачного захода на цель, включив форсаж, перевел самолет в набор высоты. При подходе к верхней точке выключил его и начал ввод в пикирование, но форсаж был выключен рано. Скорость на вводе оказалась на 150 км/ч меньше заданной (с двумя 500 кг бомбами форсаж следовало выключать только после полного вывода из горки, иначе ввод в пикирование происходит с потерей скорости). Видимо, из-за облачности прицеливание снова не получилось, он не сбросил бомбы, и на повторном выходе из пикирования ему не хватило высоты, самолет столкнулся с землей.
Как потом определила комиссия, просчетов было много — и в организации операции в целом, и в организации авиационной поддержки, и в метеообеспечении вылета. Вывод комиссии: «Ошибка летчика в технике пилотирования». Но я до сих пор виню себя за разрешение на повторный заход.
1 июля 1983 г. стал для душманов удачным днем. Вечером все уже укладывались спать — вдруг слышу раскаты то ли взрывов, то ли орудийных выстрелов. Частенько так стреляли наши САУ из боевого охранения аэродрома. Ну, думаю сонно, хорошо нас охраняют боги войны, часто стреляют. И тут. на пятом или шестом выстреле забегает ко мне командир эскадрильи м-р Тараканов * и кричит: «Валентин, вставай! Хватит спать, нас накрыли минометным огнем!» Вскакиваю, мгновенно одеваюсь, хватаю документы. деньги, пистолет, вылетаю в коридор. Там суета, почти паника. На носилках уже несут раненых — в темноте перепутали наше общежитие с санчастью, находившейся рядом. После разрывов мин светящийся фосфор с земли попадал на подошвы. и в темноте сверкали подметки пробегающих людей. Прятаться было некуда, что делать в таких случаях толком никто не знал — а ведь шел четвертый год войны, да и мы провоевали уже почти год.
В ту ночь за 30 минут в районе жилых модулей и стоянки самолетов взорвалось 11 мин, еще три неразорвавшихся обнаружили на стоянке. После первых взрывов группа техников вышла на крыльцо посмотреть, что за шум. И в это время прямо под крыльцо ухнула мина. Не повезло…
А рядом — наоборот, пример везения. В модуле, где жил руководящий состав и летчики- транспортники 1 АЭ 50 ОСАП, дежурила жена одного нашего военного советника в Кабуле. За 20 минут до обстрела к ней зашли ребята и пригласили на день рождения. Долго уговаривали, но уговорили и увели. А при обстреле одна мина попала прямо в дежурную комнату и перерубила пополам кровать. С тех пор у нас говорили: «Девушки, если вас приглашают в гости — ни в коем случае не отказывайтесь».
В тот же день «вычислили», что обстрел велся с подвижной (на автомобиле) минометной установки, двигавшейся по объездной дороге вокруг аэродрома.
На следующее утро начались грандиозные работы по сооружению бомбоубежищ. В скалистом грунте, без экскаватора, кирками, ломами и ценой кровавых мозолей на руках за два дня у нас и в каждой эскадрилье 50 ОСАП были вырыты укрытия, защищенные сверху перекрытиями.
От бомб они не спасли бы, но от мин спрятаться было можно.
Так как я — выпускник Черниговского ВВАУЛ. то хочу упомянуть генерала Табунщикова, который в конце 60-х — начале 70-х годов был начальником этого училища. Все. кто служил и учился тогда в училище, называли его «Наш директор». И вот в Кабуле судьба вновь свела меня с этим человеком. В то время генерал-майор авиации Анатолий Михайлович Табунщиков был заместителем Командующего ВВС ТуркВО и прилетел в афганскую столицу по служебным делам. Несмотря на высокие должности, Табунщиков всегда оставался летчиком и поднимался в воздух на всем, что имелось в подчиненных ему частях. И в этот приезд генерал остался верен себе. Получилось так, что лететь с ним на спарке выпало мне. Мы взлетели, на предельно малой высоте на форсаже прошлись над дворцом Амина и открутили сложный пилотаж на малой высоте над Кабулом. А так как я работал своими позывными, то, не успели мы приземлиться, как меня уже приехали арестовывать — красные. Благо, рядом был Директор, он меня и защитил.
Связь с Ташкентом, со штабом ВВС ТуркВО. у нас была довольно тесной. Мы ежемесячно отправляли отчет о выполненной за месяц работе в штаб ВВС 40 Армии, и копию — в Ташкент. А вот отношения со штабом ВВС ДВО были сложнее. Складывалось впечатление, что там забыли о нашем существовании и вспоминать не собирались. Перед отлетом в Афганистан нам пообещали, что. возвратившись обратно, мы все уедем в центральные округа. Поэтому многие жены уехали из Возжаевки на запад, к родственникам. Моя жена с двумя сыновьями десяти и семи лет осталась ждать меня на Дальнем Востоке.
Через несколько дней после гибели О. О. Яассона сработало «женское радио», и до Возжаевки дошел слух, что погиб замкомэска… Поборцев. В течение недели в гарнизоне на улице, в магазинах, — везде, — на мою жену смотрели сочувственно и за спиной шептались: — Она улыбается, даже не зная, что мужа уже нет в живых. И вот собрались сердобольные жены моих товарищей, пришли к моей и говорят: — Вера, извини, мужайся. но ты должна узнать о гибели своего мужа, — Она ответила: — Я вам не верю…» — но. конечно, побежала в полк, потом в штаб дивизии (наш 293 РАП входил тогда в состав 33 САД), но там никто ничего вразумительно ответить не смог. Олева уже неделю не было в живых, а в полку и в дивизии ни сном, ни духом — и это при том, что «женское радио- принесло весть несколько дней назад! Отправили эскадрилью с глаз долой — и с сердца вон. Что там у нас. как — никого особенно не интересовало. Только на следующий день, после запроса в Москву (!). получили ответ, что действительно погиб замкомэска. но не Поборцев. а Яассон. Эту историю я узнал лишь года через полтора после возвращения в Союз.
Верочке своей я благодарен, что не поверила в дурные россказни. Перед моим отъездом в Афган она с мальчишками сфотографировалась, и эта карточка всю командировку висела в вагончике над моей кроватью. О том. как важно на войне знать, что тебя ждут, написано много. Я не исключение. Ежедневно с мыслями о них просыпался, и. думая о них. ложился спать. Я знал, что меня ждут дома. Мне кажется, в этом плане холостякам было труднее.
Все войны когда-то заканчиваются. Закончилась афганская война и для нашей дальневосточной эскадрильи. 17 июля 1983 г. мы дождались своих заменщиков. В этот день на военно-транспортном самолете прилетела разведэскадрилья 10 ОРАЛ с аэродрома Щучин Белорусского ВО под командованием м- ра Владимира Леонардовича Рябова. Через 3 дня. 20 июля, основная часть нашей эскадрильи во главе с комэском м-ром Таракановым на самолете ВТА вылетела в Союз. Через несколько дней они уже были в Возжаевке. Я же. с разрешения Командующего ВВС 40 Армии. по собственному желанию остался в Кабуле для передачи боевого опыта и ввода в строй сменщиков. Решил: пока на «спарке» не провезу каждого летчика по два-три раза на БШУ — не уеду. Не хотелось, чтобы они из-за отсутствия опыта теряли летчиков, как это происходило у нас.
Так как уже утром 20 июля надо было выполнять БШУ по боевым распоряжениям, я предложил оставить еще одну-две пары из нашей эскадрильи. Одна «прибалтийская» пара так и осталась в составе «белорусской» АЭ — это к-ны Королев и Аленов. А из наших со мной остались к-н Святенко и ст. л-т Баканов. Ребята восприняли это как должное, как знак особого доверия к ним. Я очень благодарен им за это. ведь после почти 13-месячной командировки так хотелось побыстрее попасть домой, да и командировка не на курорте… Ребята в течение двух недель парами ходили на удары, а я вывозил эскадрнлыо на спарке. В первых числах августа основная часть сменщиков уже была подготовлена к самостоятельному ведению боевых действий, и Валентин Святенко с Сашей Бакановым убыли домой. А я еще две недели летал, и только когда действительно провез на спарке но несколько раз всех летчиков
