Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Принцесса, Агланта, Цинтия, Филида.

Принцесса.

Да, в этой тишине мне дорог каждый час.
Нет ничего кругом, что не пленяло б глаз,
И роскошь всех дворцов, их залы, башни, своды
Ничто пред скромными красотами природы.
Деревьев, скал, полян и этих свежих вод
Пленяться прелестью душа не устает.

Агланта.

Мне дорог, как и вам, такой приют покойный,
Где не тревожит нас шум города нестройный.
Куда ни посмотри, здесь все полно отрад,
И удивляешься, что близ Элидских врат
Стремленье от толпы бежать к усладе мирной
Для одиночества нашло приют обширный.[139]
Но в эти дни, когда все в сборе к торжествам,
Не подобает здесь уединяться вам.
Пренебрегаете вы пышностью, которой
На играх каждый принц блеснуть намерен скоро,
Но бега колесниц великолепный вид
Узреть вам надлежит — он взор ваш усладит.

Принцесса.

Там встреч со мной желать — кто дал им это право?
А эта пышность их — на что она мне, право!
Меня поработить — вот смысл и цель забот,
Моя любовь — вот приз, который их влечет.
Пусть утешительной надеждой каждый льстится —
Ни одному из них победы не добиться.

Цинтия.

Доколе зажигать вам будет гневом кровь
Желанье скромное в вас пробудить любовь?
Вниманье к вам зачем рассматривать вы склонны
Как посягательство на вас и честь короны?
Я знаю, что любовь здесь защищать нельзя —
К немилости ведет подобная стезя,
Но узы кровные дают мне смелость снова
Вам посоветовать не быть всегда суровой,
И расточать хвалы я стала бы зачем
Решенью вашему любви не знать совсем?
Что с чистым пламенем, достоинств высотою
В нас зажигаемым, сравнится красотою?
И разве смертные могли бы счастье знать,
Когда б они любовь осмелились изгнать?
Нет, нет, все радости дарит любовь земная,
Еще не значит жить, коль жить, любви не зная.

Агланта. Я тоже считаю,[140] что в жизни нет ничего приятнее этой страсти. Чтобы жить счастливо, надо любить. Все удовольствия пресны, если к ним не примешано немного любви.

Принцесса. Вашему званию не пристало произносить подобные слова. Неужели вам не совестно защищать страсть, которая представляет собою не что иное, как заблуждение, слабость, минутный порыв, вспышки которой унижают наш пол? Я намерена блюсти его честь до последнего мгновения моей жизни, я ни за что не доверюсь людям, которые прикидываются нашими рабами только для того, чтобы в один прекрасный день стать нашими тиранами. Слезы, вздохи, изъявления нежных чувств, дань уважения — все это только ловушки; их расставляют нашему сердцу, и оно часто слабеет. Я знаю тому примеры, мне известно, что люди совершают чудовищные низости, их к тому побуждает страсть, распространяющая на них свое могущество, и мое сердце эти низости возмущают. Я не в состоянии понять, как может душа человеческая, обладающая хотя бы некоторой долей честолюбия, не видеть, сколь постыдны такого рода слабости.

Цинтия. Принцесса! Бывают слабости и не позорные. Даже людям, стоящим на высших ступенях славы, подобает иметь их. Я надеюсь, что когда-нибудь вы измените мнение. И если небу будет угодно, мы скоро увидим, как ваше сердце…

Принцесса. Довольно! Я не принимаю таких пожеланий! Мое отвращение к подобного рода унижениям непобедимо. Если б я была способна так опуститься, я бы себе этого не простила.

Агланта. Берегитесь, принцесса! Амур умеет мстить за презрение, так что как бы он…

Принцесса. Нет-нет! Я презираю все его стрелы. Могущество, которое ему приписывают, — это лишь плод воображения и отговорка слабых сердец, изображающих его непобедимым, для того чтобы оправдать свою слабость.

Цинтия. Но ведь весь мир признает его власть! Вам известно, что даже боги ему подчиняются! Утверждают, что Юпитер любил не раз и что даже Диана, образ которой вы так чтите, не стыдилась вздыхать от любви.

Принцесса. К верованиям всегда примешиваются заблуждения. Боги совсем не таковы, какими их изображает простонародье; приписывать им человеческие слабости — значит, не уважать их.