Он не по возрасту понятлив, мой Миртил, И тот афинянин, что здесь два года жил, Его способностям не мог не удивляться. Он философией с ним начал заниматься И так в том преуспел, что юный ученик Порою и меня стал заводить в тупик. Но как он ни судил возвышенно и тонко, В нем все же многое осталось от ребенка. Дафна.
Ну, не настолько он, мне кажется, дитя, Чтоб о любви не мог подумать хоть шутя. К тому же видела сама я не однажды, Что к Мелисерте он любовной полон жажды. Эроксена.
Любовь известна им. И я… Ликарсис.
Не может быть! Известна ей, она постарше, а ценить Любовь в сем возрасте умеет уж девица, Его же юности прилично лишь резвиться И вслед за старшими тянуться, чтоб на них Хоть чем-то походить в движениях своих. Дафна.
И все же мы хотим свою судьбу скорее С Миртилом сочетать по воле Гименея. Эроксена.
И страстно хочется узнать обеим нам, Кого же предпочесть он пожелает сам. Ликарсис.
Поверьте, я польщен и говорю без лести: Я лишь простой пастух, мне слишком много чести, Что нимфы, лучшие из нимф родных долин, Хотят, чтоб мужем им отныне стал мой сын. Так если нужно вам подобное решенье, Согласен я, чтоб в спор он внес успокоенье И выбрал сам, но та, что будет в стороне, Досаду заглушив, женою станет мне. В нас кровь одна, и я почти подобен сыну… Вот он. Чтоб все решить, на миг я вас покину. В его руках скворец, добыча злых сетей. Вот вся его любовь, весь пыл его страстей! Дафна, Эроксена, Ликарсис (в глубине сцены), Миртил.
Миртил (думает, что он один; в руке у него клетка со скворцом).
О ты, невинное созданье, Чьих крылышек сейчас я слышал трепетанье Среди раскинутых силков! Не бойся гибели, неволи или смерти: Завиден жребий твой и вовсе не суров, Ведь я тебя поймал в подарок Мелисерте! Она, живя тебя дыханием своим, Прижмет легко к груди; ты будешь, невредим, Свободой полной наслаждаться. Скажи: что участи завиднее твоей? И кто с тобой, скворец, из всех земных царей Не захотел бы поменяться? Ликарсис.
