красоты произведений и лестными знаками одобрения вознаграждать вас за труд. Да, самая приятная награда — видеть, что творение ваше признано, что вас чествуют за него рукоплесканиями. По-моему, это наилучшее воздаяние за все наши тяготы, — похвала просвещенного человека доставляет наслаждение неизъяснимое.
Учитель музыки. Я с этим согласен, я тоже люблю похвалы. В самом деле, нет ничего более лестного, чем рукоплескания, но ведь на фимиам не проживешь. Одних похвал человеку недостаточно, ему давай чего-нибудь посущественнее. Лучший способ поощрения — это вложить вам что- нибудь в руку. Откровенно говоря, познания нашего хозяина невелики, судит он обо всем вкривь и вкось и рукоплещет там, где не следует, однако ж деньги выпрямляют кривизну его суждений, его здравый смысл находится в кошельке, его похвалы отчеканены в виде монет, так что от невежественного этого мещанина нам, как видите, куда больше пользы, чем от того просвещенного вельможи, который нас сюда ввел.
Учитель танцев. В ваших словах есть некоторая доля истины, но только, мне кажется, вы придаете деньгам слишком большое значение; между тем корысть есть нечто до такой степени низменное, что человеку порядочному не должно выказывать к ней особой склонности.
Учитель музыки. Однако у нашего чудака вы преспокойно берете деньги.
Учитель танцев. Конечно, беру, но деньги для меня не главное. Если б к его богатству да еще хоть немного хорошего вкуса — вот чего бы я желал.
Учитель музыки. Я тоже, ведь мы оба по мере сил этого добиваемся. Но, как бы то ни было, благодаря ему на нас стали обращать внимание в обществе, а что другие будут хвалить, то он оплатит.
Учитель танцев. А вот и он.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Г-н Журден. Ну, господа? Как там у вас? Покажете вы мне нынче вашу безделку?
Учитель танцев. Что? Какую безделку?
Г-н Журден. Ну, эту самую… Как это у вас называется? Не то пролог, не то диалог с песнями и пляской.
Учитель танцев. О! О!
Учитель музыки. Как видите, мы готовы.
Г-н Журден. Я немного замешкался, но дело вот в чем: одеваюсь я теперь, как одевается знать, и мой портной прислал мне шелковые чулки, до того узкие — право, я уж думал, что мне их так никогда и не натянуть.
Учитель музыки. Мы всецело к вашим услугам.
Г-н Журден. Я прошу вас обоих не уходить, пока мне не принесут мой новый костюм: я хочу, чтоб вы на меня поглядели.
Учитель танцев. Как вам будет угодно.
Г-н Журден. Вы увидите, что теперь я с ног до головы одет как должно.
Учитель музыки. Мы в этом нисколько не сомневаемся.
Г-н Журден. Я сделал себе из индийской ткани халат.[44]
Учитель танцев. Отличный халат.
Г-н Журден. Мой портной уверяет, что вся знать по утрам носит такие халаты.
Учитель музыки. Он вам удивительно идет.
Г-н Журден. Лакей! Эй, два моих лакея!
Первый лакей. Что прикажете, сударь?
Г-н Журден. Ничего не прикажу. Я только хотел проверить, как вы меня слушаетесь.
Учитель танцев. Великолепные ливреи.
Г-н Журден
Учитель музыки. Бездна вкуса!
Г-н Журден. Лакей!
Первый лакей. Что угодно, сударь?
Г-н Журден. Другой лакей!
Второй лакей. Что угодно, сударь?
Г-н Журден
Учитель танцев. Очень хороши. Лучше нельзя.
Г-н Журден. Теперь займемся с вами.
Учитель музыки. Прежде всего мне бы хотелось, чтобы вы прослушали музыку, которую вот он
Г-н Журден. Очень может быть, но все-таки не следовало поручать это ученику. Еще неизвестно, годитесь ли вы сами для такого дела, а не то что ученик.
Учитель музыки. Слово «ученик» не должно вас смущать, сударь. Подобного рода ученики смыслят в музыке не меньше великих мастеров. В самом деле, чудеснее мотива не придумаешь. Вы только послушайте.
Г-н Журден
Певица.
Г-н Журден. По моему, это довольно заунывная песня, от нее ко сну клонит. Я бы вас попросил сделать ее чуть-чуть веселее.
Учитель музыки. Мотив должен соответствовать словам, сударь.
Г-н Журден. Меня недавно обучили премилой песенке. Погодите… сейчас- сейчас… Как же она начинается?
Учитель танцев. Право, не знаю.
Г-н Журден. Там еще про овечку говорится.
Учитель танцев. Про овечку?
Г-н Журден. Да-да. Ах, вот!
