история имеет свойство повторяться. Если вспомнить эпоху правления губернатора Симона ван дер Стела, то и ей присуще нечто идиллическое. В Кейптаунском замке все пропитано воспоминаниями об этом человеке, которого по праву можно назвать первым политиком Южной Африки, а возможно, и первым ее джентльменом. Замок не сильно изменился с тех пор, и сегодня нетрудно представить себе запряженную шестеркой лошадей карету на лужайке перед домом губернатора — господин ван дер Стел выйдет, чтобы отправиться по своим государственным делам.
А кто еще? Единственное имя, которое сразу же приходит мне на ум, — имя леди Энн Барнард, автора знаменитой баллады «Старина Робин Грей». Женщина эта прибыла на Кап в качестве супруги секретаря британской администрации.
К тому моменту Кап давно уже перерос свой изначальный статус скромного подсобного хозяйства. Теперь это был важный стратегический пункт, расположенный на полпути в Индию. В 1793 году, когда французские революционные войска двигались по направлению к Амстердаму, голландцы объединились под знаменем Батавской республики — такое вот экзотическое имя выбрали они для своего государства. Принцу Оранскому пришлось бежать в Англию. Примерно в то же время Франция объявила войну Британии. В Европе разразилась долгая и кровавая война, которая то затихала, то снова возобновлялась и закончилась исторической битвой при Ватерлоо.
С самого начала было ясно, что либо французы, либо англичане захватят Кап.
«То, что было пером в руках Голландии, станет мечом в руках Франции», — написал в то время один морской капитан. Воистину пророческие слова!
Британский флот появился у капских берегов с важным козырем в рукаве. Англичане привезли письмо от принца Оранского, которое тот написал, сидя в Кью. В этом послании опальный принц просил губернатора Капской колонии принять англичан как друзей и не чинить препятствий «в укреплении обороноспособности полуострова». Однако данное письмо не возымело ожидаемого действия. Капские голландцы, на которых столь неожиданно (и некстати) свалились обязательства их далекой родины, пребывали в нерешительности. Они разрывались между верностью Оранской династии и привязанностью к своему новому дому. В конце концов, после долгих дискуссий, они решили все же воспротивиться британской высадке на Капе. Однако сопротивление это было чисто символическим, и британские войска без особых проблем достигли Кейптауна и подняли на башне замка «Юнион Джек». Таким образом, на восемь лет — с 1795-го по 1803-й — Кап перешел под британское правление.
Этот краткий восьмилетний период, к которому, собственно, и относятся воспоминания о леди Энн Барнард, принято называть временем первой британской оккупации. Затем воевавшие державы подписали Амьенский мир, по условиям которого Кап был возвращен Батавской республике. Однако ненадолго. В собственности Голландии Кап находился всего три года, после чего начались наполеоновские войны. И поскольку Голландия и Британия оказались уже в разных лагерях, то на сей раз англичанам пришлось завоевывать Кап силой. Надо отдать им должное: одна удачная военная кампания, и Британия снова восстановила свои позиции в Кейптауне. Что произошло дальше, всем хорошо известно. Крах Наполеона. Венский конгресс, который закрепил права Британии на Капский полуостров и некоторые другие голландские владения (в качестве компенсации Англия выплатила Голландии шесть миллионов фунтов стерлингов). Таким вот образом Британия пришла в Южную Африку.
Первая британская высадка на Капе стала причиной трагической гибели очень достойного человека, чья роль в истории Южной Африки еще по достоинству не оценена. Речь о полковнике Роберте Джейкобе Гордоне, командующем гарнизоном Ост-Индской компании на Капе. Фактически он стал первым шотландцем, поселившимся в Южной Африке. Однако, несмотря на свое шотландское происхождение, Гордон почитал себя добронравным голландцем и был беззаветно предан Оранской династии. Несчастный полковник столь глубоко переживал факт британской экспансии, а также обвинения в государственной измене (по слухам, выдвинутые против него лично), что совершил самоубийство.
Гордон принадлежал к старейшему шотландскому клану, одному из тех, что последовали в изгнание за Стюартами. Он вырос в Голландии и там же поступил на службу в голландскую армию. Гордона хорошо знали все, кто приезжал на Кап в конце восемнадцатого века. Его образ то и дело мелькает на страницах приключенческих книг и мемуаров путешественников. Мы видим умного и доброжелательного человека, культурного и образованного, веселого и гостеприимного хозяина. Он сыграл значительную роль в исследовании Южной Африки.
Хотя Гордону и не удалось войти в историю в качестве первого европейца, увидевшего Оранжевую реку (его опередил некий голландец, охотник на слонов), но он стал вторым. И не забудем: именно Гордон дал имя этой африканской реке, назвав ее в честь правящей Оранской династии. Между прочим, имя самого Гордона увековечено в названии городка Гордон-Бей, расположенного неподалеку от Сомерсет- Уэста. Все, кто знал Гордона, отзывался о нем как о чрезвычайно добром и общительном человеке, любителе классической литературы и ученых бесед. Наверняка временами ему было одиноко в африканской глуши, поэтому он с радостью принимал у себя гостей — всевозможных заезжих писателей и ботаников.
Мы находим замечательное описание этого человека в «Мемуарах» Уильяма Хикли. В 1777 году Хикли, 28-летний адвокат, направлялся в Индию и вместе с группой своих попутчиков, таких же молодых людей, сделал остановку на Капе. Гордон организовал для них незабываемую экскурсию на вершину Столовой горы. Он заблаговременно отправил туда слуг-готтентотов с корзинами вина и провизии, с флейтами и валторнами. Когда утомившиеся путники сделали на полпути привал, Гордон порадовал их сытным завтраком: сандвичи с цыпленком и холодной ветчиной поглощались под звуки флейты. На вершине же горы их ожидало настоящее пиршество в сопровождении валторн.
Гордон оказал неоценимую помощь Ле Вайяну в написании двух книг. Он также составил компанию Уильяму Патерсону в его путешествиях, впоследствии описанных в путевых дневниках.
Современные австралийцы, возможно, не знают, что вся их шерстяная промышленность зародилась на Капе, и благодарить за это следует именно Роберта Гордона. Дело в том, что в конце восемнадцатого века Джон Макартур, основоположник Нового Южного Уэльса, задумал разводить тонкорунных овец. Он обратился к двум знакомым капитанам с просьбой присмотреть для него подходящую породу. Те оказались на Капе вскоре после самоубийства Гордона — как раз в тот момент, когда его вдова распродавала часть оставшегося имущества, в том числе и стадо мериносов с замечательной родословной. Овцы эти принадлежали знаменитому эскориальскому стаду и в свое время стали подарком испанского короля голландскому правительству.
Имея намерение разводить овец в Африке, правительство отправило их на Кап. Однако местные фермеры отнеслись к затее без всякого энтузиазма. Их волновала исключительно баранина, а никак не шерсть — таковы уж были капские традиции на тот момент. А поскольку прибывшие животные никого не заинтересовали, они перешли в собственность Гордона. Увы, но потребовалось немало лет, чтобы овец в Южной Африке стали рассматривать с точки зрения шерсти, а не мяса.
Так или иначе, а в Австралии элитных мериносов встретили с распростертыми объятиями. Макартур окружил овец заботой, а сам поспешил в Лондон с образцами великолепной тонкорунной шерсти. Собственно говоря, это и стало началом шерстяной промышленности в Австралии.
Роберт Гордон был умелым картографом и талантливым художником. Среди его личных бумаг обнаружилось четыре сотни великолепных акварельных пейзажей Южной Африки (особенно много рисунков береговой линии Капа). Все работы датированы и подписаны рукой Гордона. В настоящее время коллекция, сведенная в шесть толстенных томов, хранится в амстердамском Рийкс-музее. Пожалуй, наибольший интерес представляют зарисовки Оранжевой реки — хотя бы потому, что это вообще первое изображение великой африканской реки. Привлекает также внимание прелестный вид Свеллендама: на лужайке перед
Южная Африка все еще оставалась неизведанной землей в 1797 году, когда леди Энн Барнард сошла на Капский берег в составе первой британской администрации. Учитывая тот факт, что мыс располагался
