Щедрая благотворительная деятельность Л. С. Полякова была отмечена властями. Он учредил стипендии в Московском университете и железнодорожных училищах страны; за пожертвования на детские приюты был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени; 200 000 рублей банкир передал в ведение Министерства внутренних дел, за что был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени и по представлению московского генерал-губернатора получил чин действительного статского советника. Несмотря на связи с московской знатью, высокие чины и награды, введение в дворянское сословие, Л. С. Поляков на протяжении 35 лет возглавлял Московскую еврейскую общину и активно содействовал становлению и развитию национальных организаций. На его средства была построена хоральная синагога, открыта больница для бедных евреев; он финансировал работу еврейской школы и ремесленного училища, состоял членом правления благотворительного общества, опекавшего московские тюрьмы, и при его содействии при Центральной пересылочной тюрьме в Бутырках была открыта молельня для евреев. Московская еврейская община опекала заключенных единоверцев, посылала к праздникам кошерные продукты, мацу.
В 1883 г. Л. С. Поляков обратился в городскую управу с прошением о возведении домашнего молитвенного дома; разрешение было получено. Скромное по размерам и внешнему оформлению здание во дворе дома на Тверском бульваре (архитектор — Семен Эйбушитц) стало центром религиозной жизни московской буржуазии и интеллигенции. Здесь в 1914 г. москвичи прощались с Л. С. Поляковым, и над телом покойного раввин Я. И. Мазе сказал: «История русского еврейства не забудет того факта, что среди нас жил человек с высоким умом и благородным движением сердца, служивший примером своим братьям, что можно быть истинным гражданином земли русской и вместе с тем верным подданным престола Б-га Израиля».
Эпоха «великих реформ» отразилась на судьбах российских евреев. Граница черты оседлости стала более прозрачной, и отдельные группы еврейского населения получили право работать на территории всей России. Правительственные указы встречали резкий отпор в определенных кругах общества. 19 января 1879 г. евреи-фармацевты получили право на деятельность по всей России; но местные провизоры, не желая иметь конкурентов, всячески препятствовали работе коллег-иноверцев. В феврале 1879 г. из Москвы в Петербург на адрес министра внутренних дел была направлена телеграмма от провизора Гурвича и аптекарского помощника Лихтенштейна: «Врачебная управа истолковывает Высочайшее повеление о разрешении евреям-фармацевтам проживать повсеместно и продолжает отказывать нам в необходимом для нас праве служить в аптеках, арендовать таковые, чем парализует милостивое и великодушное покровительство Вашего Высокопревосходительства. Наше положение становится все более отчаянным. Осмеливаемся льстить себя надеждой, что высокогуманный наш покровитель довершит начатое им благое дело».
Эта телеграмма не затерялась среди прочих бумаг, 28 апреля московский генерал-губернатор князь В. А. Долгоруков велел обер-полицмейстеру сделать надлежащее распоряжение Московскому врачебному управлению о праве евреев-фармацевтов служить повсеместно в аптеках.
В начале 70-х годов XIX в. еврейское население Москвы возрастало. Среди селившихся в городе евреев были дипломированные специалисты, купцы 1-й гильдии, промышленники. Они оседали в престижных районах города: Поляковы владели домами на Тверском бульваре, Кузнецком мосту, Высоцкие жили вблизи Мясницкой улицы, предприниматель Абрам Иоффе — на Лубянке; на Воздвиженке, Арбате, Никитских, Бронных улицах селились студенты; еврейское население становилось более разнородным, и все они, уроженцы северо-западных губерний, отставные солдаты, ремесленники, купцы, студенты, врачи, юристы, отличающиеся по образованию, социальному положению, интересам, но связанные национальной традицией и правовым положением, нуждались в едином духовном центре и в человеке, который станет достойным лидером еврейской общины в Москве.
Открытие хоральной синагоги
В 1869 г. было образовано Хозяйственное правление еврейской общины, председателем которого стал Л. С. Поляков, и руководство общины пригласило из Минска Шломо (Залкинда) Минора на должность казенного раввина. Выпускник раввинского училища, историк, публицист, страстный приверженец просвещения еврейской молодежи, он с радостью принял предложение. Слова Александра II «Просвещение, правосудие, терпимость и человеколюбие должны быть даны всем народам и сословиям России» раввин понимал как призыв к напряженной работе. Именно он, духовный наставник, считал себя обязанным помочь единоверцам стать достойными гражданами России и полностью разделял лозунг, популярный в 60 -е годы в среде еврейской интеллигенции: «Евреи должны стать русскими Моисеева Завета».
Отдельные молельни уже не могли удовлетворить потребности московских евреев, и правление арендовало у домовладельца Рыженкова двухэтажный дом на перекрестке Большого Спасоглинищевского переулка и Солянского проезда. Здание, реконструированное с надстроенным третьим этажом, сохранилось до наших дней. Открытию молитвенного дома предшествовала церемония закладки духовного центра, во время которой раввин Минор пророчески сказал: «Б-жий дом, к закладке которого мы здесь приступаем, должен делаться для нас неиссякаемым источником света и духовной силы; он должен быть для нас тем лучезарным светилом, благотворное действие которого будет ощущаемо еще дальнейшими нашими потомками».
Торжественное освящение хоральной синагоги состоялось 1 июля 1870 г. В жаркий летний день, в два часа дня по Варварской площади (ныне Славянская) группы евреев в праздничных одеждах следовали к Большому Спасоглинищевскому переулку; сверху спускались экипажи, из которых выходили члены правления и почетные гости; подходили студенты с друзьями и преподавателями. На торжественный акт освящения прибыли городской голова князь Черкасский и старший полицмейстер Огарев. В молитвенный зал внесли свиток Торы, и хор мальчиков пропел псалом: «Как благоговейно место сие, оно дом Б-жий и врата небесные! Как прекрасны шатры твои, Иаков!». Князь Черкасский открыл Арон-койдеш и вложил в него свиток Торы. Раввин обратился к присутствующим с речью, в которой отразились стремления еврейской интеллигенции 60-х годов XIX в. к равноправию, преданности и готовности служить России: «О братья! Вот скоро минует сто лет, как мы, сыны Иакова, по Б-жьей Благости очутились под мощным крылом русского орла, и теперь ли нам подвергнуть обзору многотрудный путь, нами пройденный… по сей день, когда после многих перемен и неприятных колебаний мы наконец свободно дышим под скипетром мудрого монарха Александра II».
Раввин напомнил о расширении прав евреев и, следовательно, о возложенных на них обязанностях и прочел молитву за здоровье государя; после окончания службы члены правления пригласили почетных гостей к банкетному столу, который был накрыт на втором этаже. Начались приветственные речи. Профессор Московского университета С. И. Баршев сказал, что, будучи христианином, он всей душой рад открытию в Москве еврейского молитвенного дома, и поднял тост за талантливую еврейскую молодежь. Молодой адвокат Л. Куперник восторженно говорил о возможностях, открывающихся перед еврейской молодежью, и предложил тост за преподавателей университета. Поднимали бокалы за здоровье московского генерал-губернатора князя В. А. Долгорукова и, наконец, за самого императора и членов царской семьи. Корреспондент «Русских ведомостей», подробно описав церемонию открытия синагоги, с удовлетворением отметил: «Граждане общего нашего Отечества — они пожелали, чтобы в само богослужение вошел родной русский язык. Пожелаем, чтобы этот дом молитвы обратился в общий для всех московских евреев центр их духовного единения».
Хоральная синагога стала центром духовной и общественной жизни евреев Москвы. Речи Шломо Минора привлекали внимание современников, ибо отражали настроение еврейской интеллигенции и особенно молодых людей, стремившихся стать полноправными гражданами России. Приведем отрывок из выступления р. Минора 22 июля 1870 г.: «Дух времени требует от нас как высшего уровня образования, так и усвоения новых жизненных условий, без коих мы пойдем не вперед, а вспять, а все большее и большее наше усыновление нашей Родиной Россией требует от нас, чтобы наши дети не чувствовали себя чужестранцами на русской земле».
Многие москвичи, интересуясь национальными обычаями, посещали молитвенный дом; несколько
