Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе.

(С еще большим пылом набрасывается на Сиднея.) Вы знаете, для меня просто загадка, как только вы ухитряетесь коротать время?

Сидней. Мне помогает чуткость таких очаровательных женщин, как вы. К тому же доброта моих сестер доходит до того, что они играют со мной в шахматы. Еще я читаю — развиваю свои умственные способности.

Гвен. Ах да, по системе Бройля. Я обожаю читать. Представляете, как правило, я прочитываю, по крайней мере, по роману в день. Правда, голова у меня как решето. Бывает, читаю роман, дохожу до последней строчки, и тут только меня осеняет, что я уже читала его раньше. Прямо хоть плачь. Вообразите, такая пустая трата времени!

Сидней. Как дела на ферме, Этель?

Этель. Стараемся использовать каждый погожий день.

Гвен. Ах, как, должно быть, интересно жить на ферме! Самим сбивать масло и все такое прочее.

Этель. Да уж куда как интересно — крутишься с утра до позднего вечера. Прекрасно отвлекает от лишних мыслей.

Гвен. Но ведь вам, конечно, не приходится делать самой грязную работу?

Этель. Почему вы так решили?

Гвен. Неужели вы хотите сказать, что все делаете сами? Боже мой, как же вам удается следить за руками?

Этель (смотрит на свои руки, улыбается). Да я и не слежу.

Из сада доносятся голоса.

Миссис Эрдсли. А вот и они.

На веранду входят две ее дочери и двое мужчин, с которыми они играли в теннис. Это Уилфред Сидар и Колли Стрэттон. Уилфред Сидар краснолицый, плотный, пожилой, хорошо сохранившийся мужчина с седыми вьющимися волосами. Его жизненное кредо — наслаждаться всеми благами и радостями жизни. Колли Стрэттону — между тридцатью пятью и сорока. В прошлом он офицер Британского Королевского флота, его поведение отличает некоторая ребячливость, свойственная тем мужчинам, которые так никогда и не становятся взрослыми. У него приятное, открытое лицо. Ив — старшая дочь миссис Эрдсли. Худощавая, лицо немного усталое. Она мягкая, кроткая, но живет явно не в ладу сама с собой. За внешним спокойствием кроется непонятная тревога. Ей тридцать девять. Лоис Эрдсли — самая младшая в семье. Ей двадцать шесть, но при той размеренной однообразной жизни, которую она ведет, она хорошо сохранилась — на вид ей не дать больше двадцати. Она веселая и очень естественная. Лоис прехорошенькая, но всего привлекательнее в ней не столько голубые глаза и пряменький носик, сколько весь ее облик молодой, пышущей здоровьем женщины.

Лоис. Чаю, чаю, чаю...

Уилфред. Они таки заставили нас побегать. Привет, Сидней.

Миссис Эрдсли. Кто с кем был в паре?

Уилфред. Мы играли с Лоис против Ив и Колли.

Ив. Уилфред, несомненно, превосходит всех нас классом игры.

Колли. Да-а, этот удар справа чертовски силен.

Уилфред. Еще бы, с моей-то практикой — сколько сыграно турниров на Ривьере и в других местах.

Гвен. Для одиночной игры Уилфред, правда, уже староват, но в парной игре он еще несколько лет назад был одним из сильнейших игроков в Каннах.

Уилфред (явно недовольный). Вот уж не думал, что играю хуже, чем несколько лет назад.

Гвен. Что ты хочешь — вряд ли тебе сейчас под силу носиться по корту, как в молодые годы. Это же глупо!

Уилфред. Послушать Гвен, так мне уже стукнуло по меньшей мере сто. А я утверждаю: женщине столько лет, на сколько она выглядит, а мужчине — на сколько он сам себя ощущает.

Сидней. Не вы первый это утверждаете.

Миссис Эрдсли (Уилфреду). Вы пьете чай с молоком или без молока?

Лоис. О мама! Я уверена, что они предпочли бы отнюдь не чай.

Уилфред. Умница девочка.

Миссис Эрдсли. Что бы вы хотели выпить?

Уилфред. Я бы не отказался от кружки пива. А вы, Колли?

Колли. Пойдет.

Ив. Сейчас распоряжусь.

Миссис Эрдсли (вслед уходящей Ив). И скажи отцу, пусть поторопится, если хочет чаю.

Ив. Хорошо. (Уходит в дом.)

Уилфред. До чего же удобно, когда контора прямо в доме.

Лоис. Да еще есть отдельный выход, так что при желании можно улизнуть незаметно для клиентов.

Гвен. Вам не кажется, что у Ив немного усталый вид?

Миссис Эрдсли. Последнее время она сплошной комок нервов. Я настаиваю, чтобы она показалась своему дяде, но Ив и слушать не хочет.

Гвен. Как это грустно, что ее жениха убили на войне.

Миссис Эрдсли. Они очень любили друг друга.

Этель. Бедняжка, она так и не оправилась от этого удара.

Гвен. Какая жалость, что она до сих пор не встретила никого, кто бы ей понравился.

Миссис Эрдсли. В нашем захолустье вряд ли на это можно рассчитывать. К концу войны в живых осталось так мало молодых людей. А невесты тем временем подрастали и подрастали.

Гвен. Мне говорили, что у нее был кто-то.

Миссис Эрдсли. Был, но человек не слишком подходящий для Ив. По-видимому, он сделал ей предложение и она ему отказала.

Гвен. Да, да, я слышала, что в некоторых отношениях он оставлял желать лучшего. Выходить замуж за человека не своего круга — несомненная ошибка. Ничего хорошего из этого никогда не получается.

Гвен допускает бестактность. Ведь Этель вышла замуж за человека, стоящего гораздо ниже ее на социальной лестнице.

Лоис. Что за чушь! Как будто в наше время это имеет какое-то значение. Дело в самом человеке, а вовсе не в его положении в обществе.

До Гвен наконец доходит, что она совершила промах, она бросает на Этель беспокойный взгляд и пытается исправить положение.

Гвен. О, безусловно. Я совсем о другом. В наши дни самые разные люди держат