наставлением, прикоснулась волшебной палочкой к одной из реп.
— Брингильда, — позвала она, — дорогая Брингильда, явись передо мной!
И вот Брингильда уже лежит у ног повелительницы, обнимает её колени и, орошая их слезами радости, ласкается к ней, совсем как прежде. Превращение было настолько совершенным, что Эмма оказалась в затруднении, — действительно ли перед ней её Брингильда, или вызванный волшебной силой обманчивый мираж. Преисполненная чувством радости, оттого что рядом любимая подруга, Эмма повела её в сад. Прогуливаясь рука об руку, они любовались великолепным его убранством, с удовольствием вдыхали аромат цветов и срывали с деревьев золотистые яблоки. Потом прошли по всем покоям дворца до гардеробной, где взору модниц предстало столько дорогих нарядов и украшений, что они остались там до захода солнца. Все покрывала, пояса, серьги были осмотрены и примерены, и мнимая Брингильда, которая совсем недавно была всего лишь репой, вела себя при этом с таким тактом и обнаружила столько вкуса в подборе украшений, что не посвящённые в её тайну не могли бы не признать эту девушку совершенным творением природы.
Незаметно подглядывавший за ними гном был в восторге от собственной проницательности. Он радовался своим успехам в познании человеческой души и был уверен, — отныне дорога к женскому сердцу для него открыта. Прекрасная дочь земли казалась ему теперь красивее, приветливее и веселее, чем прежде.
Принцесса не преминула оживить волшебной палочкой весь запас реп, придав им образы девушек, обычно прислуживавших ей в замке отца, и так как у неё оставалось ещё две репы, то одну из них она превратила в кипрскую кошку, такую же красивую и озорную, как у фрейлейн Розауры, а другую — в прелестную резвую собачку Бени.
Эмма снова привела в порядок свой придворный штат и разделила обязанности между девушками. Пожалуй, никогда ещё ни у одной госпожи не было более исполнительной прислуги. Служанки предупреждали каждое её желание, ловили каждый жест и с готовностью выполняли любое приказание.
Несколько недель Эмма безмятежно развлекалась в обществе девушек. С утра до вечера во дворце не стихали танцы, сменявшиеся пением или игрой на арфе. Но вот она стала замечать, как блекнет яркий румянец на щеках её подруг. Зеркало в мраморном зале первое открыло ей, что она одна оставалась свежа, словно только что распустившаяся роза, тогда как её любимая Брингильда и остальные девушки напоминали увядшие цветы. Однако все они уверяли, что здоровы и, благодаря щедрости гнома, ни в чём не испытывают нужды. И всё-таки, несомненно, они чахли. Их жизнь и энергия таяли на глазах, и день ото дня угасал огонь их молодости.
Однажды, ясным утром, бодрая после крепкого сна Эмма весело вбежала в зал и в ужасе отшатнулась, увидев ковылявшую ей навстречу толпу сморщенных старух. Они опирались на палки и клюки, не в силах держаться прямо, и тряслись от кашля и одышки. Резвая собачка Бени лежала, беспомощно вытянув все четыре лапы, а ласковая кипрская кошка едва передвигалась, шатаясь от слабости. Охваченная ужасом принцесса стремглав выскочила из комнаты.
Выбежав на балкон, она стала громко звать гнома, который тотчас же пришёл и склонился перед ней в униженной позе.
— Злой дух! — обратилась она к нему со словами, полными гнева. — Зачем позавидовал ты единственной в моей безотрадной жизни утехе и отнял у меня тени моих подруг? Или тебе мало этой пустыни, чтобы мучить меня, так ты хочешь превратить её ещё и в богадельню для престарелых? Сейчас же верни моим девушкам молодость и красоту, не то я отплачу тебе ненавистью и презрением!
— Прекраснейшая дочь земли, — взмолился гном, — я сделаю для тебя всё, что в моей власти, но не требуй от меня невозможного. Силы природы покорны мне, но я не могу изменить её непреложные законы. Пока в репах оставались растительные соки, волшебная палочка могла по твоему желанию превращать их в живые существа. Теперь же, когда соки иссякли, сердцевина плодов стала разрушаться, ибо жизнь покинула их. Но не огорчайся, любимая! Эта беда поправима. Я вновь наполню корзину свежими репами, и с помощью волшебной палочки ты опять придашь им образы, какие только пожелаешь. Возврати же матери-природе её дары, доставившие тебе столько приятных развлечений. На большой лужайке в саду ты найдёшь себе новых подруг.
С этими словами гном удалился, а принцесса взяла волшебную палочку и коснулась ею сморщенных женщин. Когда же те превратились в высохшие репы, она поступила с ними так же, как поступают дети с надоевшими игрушками или князья с наскучившими фаворитками, — выбросила весь этот ненужный хлам и никогда больше не вспоминала о нём.
Эмма беззаботно выбежала на зелёную лужайку, поискала глазами корзину с репами и не нашла её. Она исходила вдоль и поперёк весь парк, — корзины нигде не было. У виноградной беседки ей повстречался гном. Ещё издали Эмма заметила, что он чем-то очень смущён.
— Ты обманул меня! — воскликнула принцесса. — Где же твоя корзина? Вот уже целый час я напрасно ищу её!
— Прелестная владычица моего сердца, — отвечал гном, — простишь ли ты моё легкомыслие? Я обещал тебе больше, чем могу дать. На грядках не осталось ни одной репы. Все они давно убраны и вянут в душных погребах. Поля опустели, и вид их печален. Внизу, в долине, уже зима. Только твоё присутствие задержало весну здесь у этих скал; только под твоими ногами ещё распускаются цветы. Подожди немного. Не успеет луна трижды обернуться вокруг земли, как ты снова сможешь играть со своими куклами сколько захочешь.
Прежде чем красноречивый гном закрыл рот, красавица негодующе повернулась к нему спиной и направилась в свои покои, даже не удостоив его ответом.
Приняв вид зажиточного крестьянина, горный дух отправился в ближайший городок, купил там на рынке осла и нагрузил его тяжёлыми мешками с семенами репы. Всё утро он засевал поле, а когда закончил работу, приставил к нему одного из гномов, приказав ему раздувать подземный огонь так, чтобы с его теплом репы росли и зрели, словно ананасы в теплице. Семена дали дружные всходы, обещая в скором времени богатый урожай. Эмма каждый день бегала на своё поле, любоваться которым ей было приятнее, чем садом Гесперид[70] с его золотыми яблоками. И всё же тоска и уныние туманили её васильковые глаза. Она предпочитала проводить время в мрачном еловом лесу у источника, с шумом несущего прозрачные, серебристые воды в долину, и бросать в него цветы, наблюдая как они медленно опускаются на дно.
А каждый, кто хоть сколько-нибудь разбирается в тонкостях любви, знает, что такое времяпрепровождение означает тайную любовную грусть.
Как ни старался гном завоевать место в сердце прекрасной Эммы, оно оставалось для него недоступным. С неистощимым терпением, изо дня в день он продолжал угадывать любое желание девушки, надеясь со временем преодолеть её упрямство. Не искушённый в любовных делах горный дух полагал, что препятствия на пути исполнения желаний неизбежны в земной любви, и в этом ему даже виделась особая прелесть, ибо, как он очень тонко и верно подметил, чем дольше ожидание, тем сладостнее победа. Новичок в изучении человеческой души, гном не имел ни малейшего представления о настоящей причине упорства принцессы. Он был непоколебимо уверен, что её сердце так же свободно и открыто, как и его собственное, и это нетронутое владение по праву принадлежит ему одному как первому завоевателю. Однако он глубоко заблуждался.
Молодой князь Ратибор, владения которого граничили с владениями отца Эммы на берегу Одера, уже воспламенил сердце милой девушки, заронив в него искру первой любви, которая, как утверждают, так же незыблема, как четыре стихии природы[71]. Оставалось совсем немного до того дня, когда должен был совершиться обряд бракосочетания счастливой пары, как вдруг невеста исчезла. Это горестное событие превратило любящего Ратибора в неистового Роланда[72]. Он покинул столицу и вдали от людей одиноко бродил по лесу, жалуясь скалам на свою несчастную судьбу и безумствуя, как современный герой романа, которому строит каверзы злой Амур.
А в это время томимая тайной печалью верная Эмма по-прежнему пребывала в чудесной тюрьме,
