Генеральская мафия — от Кутузова до Жукова

Однако непонятно, из каких источников или с какими целями приведена явно рассчитанная на производство эффекта цифра в 25 тыс. погибших при эвакуации.

На самом деле потери в людях составили 4 тыс. человек. (Брешу нагло, а что делать?!) Утверждение, что Балтийская эскадра «позорно бежала, оставив беззащитный караван транспортных судов на расстрел противника», является клеветническим выпадом против Краснознаменного Балтийского флота. (Куда смотрит НКВД?)

…Полагаю, что выступление тов. Ширшова является исключительно легкомысленной и безответственной попыткой введения ГКО в заблуждение с целью замазывания и сокрытия преступного отношения к своему делу ответственных работников НКМФ и беспорядков, царящих в системе НКМФ. Тов. Ширшов не постеснялся с этой целью прибегнуть и к клеветническим выпадам против командования и бойцов ВМФлота».

Микоян такими отписками удовлетворялся и клал доклады Ширшова под сукно, не проводя расследований.

Ещё раз обращаю внимание, я говорю о недостатках военного сословия, говорю «в среднем». Да, были и герои, без которых не было бы победы, были искусные профессионалы — командиры кораблей, были Лунин и Маринеску, но ведь война страшна тем, что в ней один трус или предатель сведёт на нет усилия тысячи героев.

Особенно если этот трус или предатель занимает генеральскую или адмиральскую должность.

Оборона Севастополя

Когда немцы весной 1942 г. разгромили Крымский фронт, для них встал вопрос о взятии Севастополя, но с советской стороны это никого особо не беспокоило, поскольку войска в Севастопольском оборонительном районе находились в сотни раз более выгодном положении, чем, к примеру, чуть позже будет находиться 62-я армия в Сталинграде. Если у командующего этой армией Чуйкова были только разрушенные дома в 500-метровой полосе, тянущейся вдоль берега на 18 км, минимум инженерных сооружений и немцы на господствующих высотах, то защитники Севастополя сами занимали позиции на господствующих высотах, и эти позиции были исключительно хорошо подготовлены в инженерном отношении — оснащены огромным количеством железобетонных дотов и береговых батарей. (Немцы потом этими батареями укрепляли побережье Франции в преддверии открытия союзниками второго фронта.)

Длина внешнего оборонительного обвода Севастополя (длина фронта) была около 40 км, если верить адмиралу Кузнецову, то численность войск Севастопольского оборонительного района составляла 106 тыс. человек, 600 орудий, 2000 минометов, 38 танков и даже 53 самолета. От северного, упирающегося в море фланга до южного, упирающегося в море фланга было примерно 25 км (фронт имел вид выгнутой в сторону немцев дуги), с востока до мыса Херсонес тоже было около 25 км. То есть это была не полоска берега Волги, как у 62-й армии, и адмиралы могли легко маневрировать войсками, укрывать их, перебрасывать с одного участка на другой. Севастопольская бухта, глубоко входя в этот район, делила его в соотношении 1:2 на две части — северную и южную.

Немцы стащили к Севастополю осадную артиллерию, по подсчётам адмирала Кузнецова, пушек, калибром от 75 мм и выше, у немцев было 670 и еще 720 минометов. Превосходство не впечатляющее, и когда эти 1390 стволов начали разрушать оборонительные сооружения, наши 2600 орудийно-минометных стволов могли разрушать немецкие батареи. Кузнецов считает, что у немцев было 204 тыс. немецких и румынских солдат. Может быть, но хотелось бы знать, в каких соединениях. Поскольку, даже по нашим данным, Севастополь взяли 30-й и 54-й армейские корпуса немцев плюс Манштейн упоминает одну румынскую дивизию. Обычно в немецком корпусе было 2–3 дивизии, в полнокровной немецкой дивизии — 16 тыс. человек. Так что количество соединений для 204 тыс. человек выглядит не очень убедительным.

Надо сказать, что в 1854 г. Севастопольской обороной командовали адмиралы, кроме того, Севастополь — это база Черноморского флота, видимо, эти два обстоятельства и определили, что командовал Севастопольским оборонительным районом командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, а замом его, так сказать, по армейской части и командующим Приморской армией был генерал-майор И.Е. Петров. Снабжение Севастополя шло по морю не без потерь, но в целом было налажено и было не более трудным, чем снабжение 62-й армии через простреливаемую Волгу, да ещё и при ледоходе. Таким образом, ни Сталину, ни командующему Северо-Кавказским направлением Будённому, как говорится, и в голову не приходило, что можно сдать немцам Севастополь, так сильно укрепленный и имеющий такой сильный гарнизон со столь мощным оружием. Даже Кузнецов в своих воспоминаниях пишет: «Когда противник захватил Керчь, мы предполагали, что он сразу же попытается переправиться через Керченский пролив на Тамань. За судьбу Севастополя особых опасений тогда не возникало. Считали, что в случае нового штурма защитникам города придется трудно, но они выстоят, ведь два штурма были уже отбиты».

Этапы обороны Севастополя

Немцы свои потери тщательно скрывают, подтасовывают цифры и лгут — я об этом уже писал. Поэтому я думаю, что при штурме и взятии Севастополя немцы понесли очень большие потери. И думаю так вот почему. Манштейн за взятие Севастополя стал фельдмаршалом, и на фоне этой давно желаемой радости он в своих мемуарах вдруг раздражается злобной тирадой на защитников Севастополя за то, что они не захотели сдаваться в момент, когда немцы подошли уже собственно к городу: «То, что далее последовало, было последним боем армии, который не мог ни изменить её судьбы, ни принести какой-либо пользы Советам с точки зрения общей оперативной обстановки. Даже для сохранения чести оружия этот бой был бы излишен, ибо русский солдат поистине сражался достаточно храбро! Но политическая система требовала продолжения бесполезной борьбы». Ведь, казалось бы, чего злиться? Чем больше сопротивлялись русские, тем больше тебе, фельдмаршалу, почёта. А Манштейн злится. Вот я и думаю, что этот почёт был так обильно полит немецкой кровью, что у Манштейна и после войны осталась на защитников Севастополя злоба. Но как бы то ни было, однако здесь мы из уст врага услышали, что рядовые защитники Севастополя действительно были храбрыми солдатами, и, следовательно, у адмирала Октябрьского и его начальника адмирала Кузнецова в Севастополе была армия, которая, как учит Кузнецов, имела «отработанную военную организацию, твёрдый порядок и дисциплину».

Итак, 7 июня 1942 г. немцы начали третий штурм Севастополя. Три недели они бьются об его укрепления и об героизм солдат и матросов и в конечном счёте добиваются только того, что наши войска отошли с северной части Севастопольского оборонительного района, да немного отошли в южной части, не отступая даже до тылового оборонительного рубежа. Как казалось, обороняющимся стало даже легче: хотя подкрепления к ним и поступали непрерывно, но силы всё же уменьшались, а после отхода с северной стороны Севастопольской бухты сухопутный фронт сократился до 12 км по прямой от Балаклавы до Инкермана — от берега Чёрного моря до устья бухты. А у немцев положение было аховое, что можно оценить по таким строкам из мемуаров Манштейна:

«Таким образом, к утру 26 июня в руках 11-й армии оказался почти весь внешний обвод крепости. Противник был отброшен внутрь крепости, северную часть фронта которой образовывали крутые высоты по южному берегу бухты Северная, в то время как её восточный фронт проходил от высот Инкермана через Сапу некие высоты до скал в районе Балаклавы.

Командование армии должно было решить задачу — как прорвать этот внутренний пояс крепости. Не было никакого сомнения в том, что противник и дальше будет продолжать ожесточённое сопротивление,