он машет картузом, крича: «Вся власть Советам!» Вот понесли плакат две молодых студентки… Вот Ленин над листком склонился на ступеньке… Вот первый наш рассвет и длань Петра чернеет, а девушка декрет на черный мрамор клеит… Но почему они на снимках неподвижны, — они, которых жизнь — начало новой жизни? Не верю, что навек мгновение застыло! Товарищи! Скорей вставайте с новой силой! И кто посмел сказать: «Остановись, мгновенье»? Вдруг будто пронеслось по снимкам дуновенье, как будто некий маг в фуражке-невидимке вдруг палочкою мах — нул — и очнулись снимки! Вот поднялся матрос и лег живой на цоколь, чтоб грудью отстоять от немцев Севастополь… Сошли с грузовика солдаты из отряда с гранатами — в окоп, в обломки Сталинграда… И две студентки, две наивных недотроги, снаряды повезли по ледяной дороге… Теперь они сдают экзамен в институте — другие, но они, такие же по сути… Вот женщина сошла со снимка в час суровый и в школьный зал вошла учительницей новой… И парень на столбе телевизионной вышки приваривает сталь под молнийные вспышки… И глянул в объектив нестрого и неловко похожий на того прохожего с винтовкой, но он держал чертеж в конверте из картона — ракеты, что взлетит звездой десятитонной! О, снимки! Снова в них заулыбались лица! Но я и знал, что миг не мог остановиться, что Ленин написал под новью наших планов знакомые слова: «Согласен. В. Ульянов…»
