тайна иных времен и иных народов. Узнав ее, ты станешь богат и знаменит. Я не поставлю тебе никаких условий и не возьму с тебя никакой платы; единственное - ты не должен будешь ничего спрашивать у меня, до того, как мы доберемся до места. Теперь ложись, завтра нас ждет трудная дорога.
И старик сразу ушел в лес, оставив Костюка в крайнем замешательстве.
Весь остаток вечера капитан провел в раздумьях - как ему поступить. Что-то подсказывало Алексею, что старик не лукавит, говоря о великой тайне, и ему ведомо нечто действительно необычайное.
Но что именно?!…
Утром, встав и наскоро перекусив, путники свернули палатку и двинулись в дорогу.
Они шли непролазной тайгой, без малейших следов человека. Их окружал мутный полумрак, стоявший под пологом вековечного леса, зеленая мгла, без единого проблеска солнца.
Местами ветви елей и лиственниц переплетались между собой так густо, что приходилось едва ли не проползать под ними на четвереньках. Длинные бороды лишайников свисали до самой земли, запах тлена висел в воздухе. Сапоги глубоко увязали во мху и перепревшей хвое.
Глухую тишину нарушали изредка только крики кедровок и перестук дятла.
На их пути оказывались жуткие буреломы, похожие на баррикады из огромных костей. Перебираясь через них, достаточно было сделать одно неверное движение, оступиться - и торчащие во все стороны, подобно рогам мертвых чудовищ, сухие острые сучья грозили пропороть тело насквозь.
В лесном безветрии мошкара висела густыми облаками - временами казалось, что идет черный снег. Мерзкие насекомые буквально терзали Алексея, накомарник почти не помогал.
Они вброд переходили многочисленные речки с быстрым, валящим с ног течением. Долины их покрывала трава много выше человеческого роста, перевитая диким хмелем. То были настоящие травяные джунгли.
Поминутно натыкались на глубоко ушедшие в почву замшелые камни, сгнившие стволы, принесенные паводком. Несколько раз Костюк едва не проваливался в глубокие промоины, скрытые густой зеленой стеной, и только внимательность Найярони спасала его.
Удары сердца глухо отдавались в мозгу Алексея, легкие с шумом втягивали тяжелый, застоявшийся воздух, наполненный терпкими испарениями хвои и багульника, жара до предела изнуряла его, пот, пропитавший одежду, горячими струйками стекал в сапоги.
Уже не раз успел он проклясть про себя ту минуту, когда нелегкая понесла его идти с Найярони черт знает куда, за какой-то тайной, вместо того, чтобы cледовать маршрутом, заданным командованием. (В конце концов, ему поручали разведать месторождения радиоактивных элементов, которые, как доложили маги-перебежчики, имелись на Аргуэрлайле).
Сам старик, между прочим, несмотря на годы, шел без особых усилий. Его, хотя и участившееся дыхание, оставалось ровным. Именно это обстоятельство и останавливало Алексея, когда мысль потребовать отдыха становилась особо настойчивой. В самом деле - жаловаться на усталость человеку, который раза в полтора старше тебя? И кому - ему, когда-то ходившему по джунглям и почти непроходимым горам? Ну, уж нет…
Перед глазами Алексея уже начали вспыхивать красные круги, когда его спутник объявил привал.
Разведчик плюхнулся на пятую точку, но тут же вскочил, едва не усевшись на кучу костей.
Тут лежали два скелета. Скелет человека, и скелет какого-то животного.
При жизни, должно быть, величиной это создание превосходил любую лошадь. На шейных позвонках лежало что-то вроде деревянного ярма, с которого еще свисали истлевшие кожаные лоскутья с бронзовыми пластинами, защищавшими грудь этого странного «скакуна». Заржавленная тонкая цепь соединяла ярмо с обломком копейного древка. Обрывки сбруи и седла, еще хранившие следы зубов пожирателей падали, застряли меж ребер.
Метрах в десяти в высокой траве Костюк нашел рогатый череп, должно быть утащенный стервятниками. Если и были какие-то сомнения в том, что это боевой скакун, то теперь они рассеялись окончательно. На рогах с помощью бронзовых колец крепились длинные изогнутые древки из черного дерева, оканчивающиеся острыми коническими лезвиями. Морду прикрывал треугольный железный налобник. Неподалеку Алексей поднял из травы странное оружие. Отлитое из бронзы стилизованное изображение рыбы, из которого торчали в разные стороны толстые шипы. Рыба крепилась на бронзовой же цепи, длиной с полметра, к которой был привязан обрывок волосяного аркана. Похоже, то был местный кистень.
- Что, интересно, это за скотинка такая, на которой тут ездят, - пробурчал разведчик, пнув сапогом череп.
- Это корова, - бросил Найярони. - Или, что вернее, бык.
- Ты уверен?
- Я это точно знаю. Бычий череп. Выходит, мы почти в Эуденноскариаде. Как раз там в войске используют боевых быков.
Оставалось довериться его мнению.
После краткого отдыха с едой всухомятку продолжили путь.
Так, в дороге, перемежаемой небольшими остановками, прошел день. За это время они не перемолвились и тремя десятками слов.
Уже на закате Найярони свернул к высокому холму в центре обширной поляны.
- Тут переночуем, - коротко бросил он.
Стряхнув с плеч мешок и арбалет, Костюк принялся остервенело ломать хворост для костра, пока Найярони ставил палатку и вытаскивал еду.
В той стороне, откуда надвигалась ночь, горизонт заслонили уже недалекие, голубеющие в вечернем сумраке горы. Разведчик смутно догадывался, что они идут именно к ним.
Они ужинали в молчании. Промозглый ветер шевелил углы костра.
Поев, Алексей забрался в спальный мешок и тут же погрузился в глубокий сон без сновидений.
* * *
Год Синего Ветра. Месяц Винограда
Приграничные земли империи Эуденноскариад
Началось это с пустяка. Автозаправочная команда, расквартированная на полдороге между Сарнаргасом и Октябрьском внезапно заболела почти в полном составе. Легкое расстройство желудка на первых порах даже не испугало никого - народ уже пару раз травился водой из здешнего колодца и даже вроде собрались бурить артезианскую скважину. Но шли дни, понос не ослабевал, несмотря на то что все лекарства из походных аптечек были съедены. Симонян не придал значения известию - пищевые отравления были явлением почти обычным - вода из арыков и мелких колодцев, еда в местных харчевнях с их нулевыми представлениями об антисанитарии ну и прочее. Оставалось радоваться что тут не Афганистан и нет этого треклятого гепатита.
Но потом пришли сразу три известия в один день - из трех гарнизонов, а на следующий день лично к Симоняну явился на приём страдальчески морщащийся полковник Санин, и попросил чего-нибудь от поноса.
Дальше сообщения с мест посыпались как из рога изобилия - где-то заболели почти все, где-то - от силы пятая часть - но что плохо, непонятная эпидемия поразила почти всю ОГВ. Самые убойные лекарства не помогали. Чародеи и шаманы к которым обратились за помощью, тоже помочь не смогли. Они просто пожимали плечами, другие что-то говорили насчет того что магия тут пожалуй замешана, но вот никогда ничего подобного им не встречалось и даже в книгах и преданиях не сталкивались. Анализы тоже не показали никаких новых вирусов или бактерий.
На десятый день умер первый человек - прапорщик Иван Горский скончавшийся от обезвоживания
