Чьельестьофф. - И продолжил по-английски: - Хорошо, я запомню! И что значит будущее в вашем понимании, мистер Пьетр Альексеевитч Чьельестьофф? Ведь будущее приходит само по себе. И создавать его не нужно!
Гудвич-Шелестов улыбнулся.
- Будущее действительно приходит само, мистер Гейтц! Но это – не настоящее будущее. Люди в таком будущем не перестают враждовать и убивать друг друга. Они придумывают все новые и новые поводы для войн, а вслед за ними - все более и более совершенное оружие, все более и более хитроумные методы борьбы. С одними борются атомной бомбой, с другими – гонкой вооружений и железными занавесами, с третьими – экспортом революции или демократии, с четвертыми – атипичной пневмонией и птичьим гриппом. С пятыми – цифровыми пространствами…. Это, мистер Гейтц, не будущее. Это – продолжение прошлого. А нам, не только нам, русским, а нам – всем, нужно такое будущее, такая ситуация в мире, мистер Гейтц, когда ни мне, ни вам, ни нашим более талантливым потомкам не надо будет создавать оружие, не надо будет воевать, не надо будет бороться друг с другом. Нам нужно новое будущее, чтобы это будущее кардинально отличалось от прошлого. Вот, что нам нужно, мистер Гейтц, и вам это должно быть понятно, как никому другому!
- Мне понятно только одно, – Гейтц вздохнул. – Вы хотите, чтобы Россия первой построила это «новое будущее» и стала в этом «новом будущем» страной «номер один»?
- Мистер Гейтц, дорогой мой! – покачал головой Шелестов. – Ничего-то вы и не поняли! Не будет «номер один» и «номер два», не будет первых, вторых и третьих…, по крайней мере, не должно быть! По условиям поставленной перед вами задачи не должно быть! Вы должны создать мир без соперничества, без войн за территории и ресурсы, без борьбы за лучшую жизнь ценой ухудшения чужой жизни! Ну что же тут непонятного: вы же сами об этом мечтали - построить мир, в котором не было бы вражды!
- Да все я понимаю, мистер Чьельестьофф! Только ведь вы считаете, что мой…, что наш Бестерленд не смог решить эту проблему?
- Да, не смог, но…мог бы, мистер Гейтц! Мог бы, если бы вы не стали строить мир для избранных, если бы вы не стали преследовать нелегалов, если бы не создали делейторы и этих чертовых «чистильщиков». В свою идеальную конструкцию вы внесли тот самый вирус, который губит Землю: вирус разделения на своих и чужих, на друзей и врагов, на хороших и плохих парней. И этот вирус погубил ваш Новый Мир.
- Я уже говорил вам, - ответил Гейтц, - что «Лучшую землю» погубил не вирус, а вы, Гуд… Пьетр Альексеевитч Чьельестьофф, и вам подобные: все те, кто рассказал о ней военным, разведчикам и всяким спецслужбам! – сказав это, Гейтц понял, что они продолжают спор, начавшийся на палубе сейнера. И он решил не сдаваться: - И снова и снова, как только о подобных вещах будут узнавать вояки и спецслужбы, эти психи в погонах, все подобные проекты погибнут так же, как и Бестерленд!
Шелестов глубоко вздохнул и задумался. Потом, покачав головой, ответил:
- Знаете, мистер Гейтц, в нашем мире почему-то всегда так получается, что, делая широкий шаг вперед, мы потом с удивлением замечаем, что сделали всего полшага, или четверть шага, а то и вовсе шагнули назад. И мы говорим: «Не получилось, потому что те-то и те-то помешали, а то-то и то-то не пошло по намеченному пути». Мы убеждаем себя, что это – случайности, а на самом деле…. Ведь это – не случайности, Билл, это – закономерности….
- Странно, что именно вы так рассуждаете, мистер Чьельестьофф, - грустно сказал Гейтц, – потому что в данном случае вы и есть движущая сила этой закономерности. Да, любая, даже самая ничтожная попытка переделки, улучшения этого мира вызывает сильное и изощренное сопротивление, ведь она нарушает тот сложившийся комфорт, в котором живет большинство людей. Но наиболее упорно сопротивляются изменениям те, у кого есть сила, власть и деньги: вы, мистер Чьельестьофф и вам подобные, потому что в результате изменений мира вы можете все это потерять. И вам плевать, что ваши потери ничтожны по сравнению с тем, что может приобрести человечество, вас не интересует человечество, вас заботят только ваши интересы… Вы, мистер Чьельестьофф, и есть сила, которая противостоит таким, как я…, тем, кто желает миру настоящего, безоглядного счастья… - Гейтц вздохнул. - И не просто желает, а работает, не жалея для этого ни себя, ни своей жизни! Так как, скажите мне, как мы с вами и такими, как вы сможем достичь желаемого? Никак!
- Значит, я по-вашему – враг всеобщего прогресса, а вы, мистер Гейтц - Избранный, вы бескорыстно печетесь о счастье человечества? – с улыбкой уточнил Шелестов. – А я так скажу: лукавите вы, мистер Гейтц, бескорыстная забота о счастье будущих поколений – только прикрытие вашей… мести! Да, мести: человечество вас обидело, сильно обидело тем, что не полюбило вас, не стало чтить вас, как святого, не вознесла вас на высшую ступень всеобщего обожания и почета…, и вы, обозлившись на все человечество, считая его непроходимо тупым, просто решили… уйти. Уйти, как муж уходит от стервы-жены жить к любовнице, уйти – в свой мир, счастливый, идеальный, и забыть о существующей цивилизации. Заметьте: не сделать человечество счастливым, а забыть о нем! Вы тихо противопоставили себя человечеству, ответив на его враждебность своей скрытой, но от этого - не менее сильной враждебностью. Таким образом, вы ничем не отличаетесь от любого представителя человечества, будь то Гудвич или Гитлер, Мэлвиз или Сталин, Вульф или Аттила, потому что и вы не преодолели, в себе не преодолели разделения людей на «своих» и «чужих», на парней «хороших» и «плохих», на «обычных» и «избранных». И по сути, вы попытались отомстить человечеству, создав мир, судьбу которого могли определять ТОЛЬКО ВЫ, исключительно вы, в котором все остальные люди (то есть, их цифровые копии) были бы не более чем стадом баранов, полностью подвластных своему пастуху. В этом была ваша месть. И весь ваш Бестерленд – не более чем месть, выдаваемая вами за какое-то несусветное благо для человечества!
Шелестов вздохнул.
- А я…, я – просто исправил эту вашу ошибку! – он снова улыбнулся. - Но…, понятное дело, благодарности не жду!
- Ах, вот как? – горько усмехнулся Гейтц. – Оригинально! По-вашему получается, что вы еще игерой, который спас мир от такого злого монстра, как я? Браво!!! А может быть, у вас есть какая-нибудь большая идея по поводу того, как мы будем работать дальше, а то я что-то не вижу вариантов?
- Нет, – устало сказал Шелестов, – идеи у меня нет. Более того: нам с вами и в России придется снова решать те же проблемы: у нас тоже немало психов… и не только в погонах! Но у вас нет другого выхода, кроме сотрудничества с нами... Поэтому я предлагаю прямо сейчас перейти от бесполезных разговоров к делу: мне кажется, надо начать с сохранения…
- С сохранения? – не понял Гейтц. – Поясните!
- Охотно! Что может дать нам цифроклонирование? Прежде всего – бессмертие. И используя это, важнейшее, на мой взгляд, качество вашего открытия, нам нужно начать сохранять лучшие умы человечества, чтобы они помогали нам «оттуда», из «пятого измерения» строить правильную, лучшую жизнь на Земле. Представляете, чтобы было с человечеством, если бы сейчас его развитие корректировали Платон и Эйнштейн, Леонардо да Винчи и Кант, Ньютон и Вольтер…, мудрейшие политики, талантливейшие художники, выдающиеся ученые, крупнейшие философы…
- Я думал об этом, – тоскливо сказал Гейтц, - но хотел сначала…
Но Шелестов его, казалось, не слушал.
- Далее: можно пойти еще дальше и научиться влиять на текущие процессы в обществе. Вот послушайте: если производить цифровое биосканирование влиятельных политиков - тайно, под предлогом какого-нибудь медицинского обследования - а потом найти способ влияния цифроклона на оригинал…
Гейтц не выдержал, рассмеялся.
- Ну, вот вы и попались, Пьетр Чьельестьофф Альексеевитч! У вас тут же образуется силовое ведомство посильнее Кей-Джи-Би, которое также будет делить всех на «наших» и «не наших». Нет, это
