Квестер

- Да! Выросла наша Бестерляндия! – поделился своим наблюдением старик. – В прошлый раз я этот путь проделал за полдня!

- Бестерленд растет изнутри? – удивился Тестер. – Я думал…,вы говорили, что он только снаружи прибавляется!

- Растет, окаянный, растет! И изнутри, и снаружи! До сих пор не могу к этому привыкнуть!

- Так все же: куда мы едем? – Тестер задавал этот вопрос уже третий или четвертый раз, но до сих пор не получил на него ответа. Филгудыч глянул на него, и во взгляде отчетливо прочиталось: «Ну-у, достал!!!»

- Мы едем в очень любопытное место, которое я называю просто: «Край», а те, кто там живет, зовут его еще проще: «Рай»!

- Ух ты! А что ж там такого райского?

- Да все! Представь себе жизнь без необходимости работать, без потребностей, без жары, холода и голода, без семей и родственных связей, без ответственности и обязанностей…,  - вообще без всего. Даже одежду можно не носить! Только работа разума и эстетические наслаждения! Разве это не рай?

- Да уж! А не скучно им там? В таком-то раю? – Тестер живо представил себе жизнь без любимого компа, без ежедневного апгрейда (на что, собственно, и жил), без коньячка и табачка, без сына, без женщин, наконец…. И сразу как-то погрустнел…

- А вот приедем сейчас, да узнаем! – вскрикнул Филгудыч. - Прежде не скучали! – сказал, да и послал коня аллюром.

Тестер недовольно хмыкнул и припустил за ним. Они с трудом продрались сквозь густую чащу леса по еле видимой в сумерках тропе, и неожиданно увидели «Край».

            «Край» действительно оказался краем. «Краем земли» Бестерленда. Причем, в самом прямом смысле этого выражения: зеленая травка лужайки обрывалась в черную бездну неосвоенного еще пространства. Можно было, стоя на этом краю, опустить ногу или руку в эту черную бездну и увидеть, как у тебя исчезает то, что ты в нее погрузил. Исчезает начисто. Вместе с ощущениями. Сделаешь обратное движение – и вновь у тебя целые руки-ноги! Интересно!

Но еще более интересным оказалось то, что этот «Край» (или «Рай») представлял собой не продолжение мозаики восьмиугольников, из которых лепился ландшафт Бестерленда, а какую-то непонятного происхождения огромную плоскую спираль, выдающуюся в пространство и очень похожую на нагреватель в старых электрочайниках. Размеры этого странного образования были таковы, что на нем свободно могла уместиться Красная площадь столицы с Мавзолеем и всеми соборами, да еще место под ГУМ осталось бы.

Из-за своей «выпирающей» природы  эта спираль была похожа на болезненный нарост на теле Бестерленда: начало она имела в одном из многоугольников, но с другими не соприкасалась: «невооруженным глазом» были видны большие черные прогалы. Конец этой штуки закручивался, как и положено спирали. «Таким образом, - понял Тестер, - связь с этим фрагментом ландшафта только односторонняя. А это значит, что в самой «спирали», возможно, происходят какие-нибудь гадкие неконтролируемые процессы!»

Так, видимо, оно и было: обычно ровный травяной покров Бестерленда здесь был весьма фрагментарным, и «в проталинах» просвечивала какая-то странная «земля» - фиолетового цвета. Деревьев почти не было – только чахлые кустарники всевозможных цветов. «Эта спираль - такой же восьмиугольник, из которых состоит весь Бестерленд, - понял Тестер, - только изменившийся под воздействием каких-то непонятных сил. Восьмиугольный кирпич – мутант!» И,  удовлетворенный своими выводами, Тестер перестал разглядывать форму «Рая» и перешел к его содержанию. А оно было весьма многолико!

То здесь, то там стояли, сидели и лежали люди – человек, наверное, около двадцати – двадцати пяти. Чем они занимались – трудно было понять, потому что кроме людей на этой территории практически ничего не было: ни домов, ни огородов, ни скота, ни мешков, ни ящиков, ни повозок…, только несколько примитивных шалашей, да бревна вокруг…ну, мы бы сказали «кострищ», но здесь не жгли костров. Люди просто находились на этой территории, просто были: стояли, сидели, лежали, но – не жили в том смысле слова, к которому мы привыкли на Земле. Сколько потом Тестер ни общался с «райцами», он так и не смог избавиться от впечатления, что это просто шедшая куда-то толпа, которая остановилась ненадолго передохнуть, и что эти люди прямо сейчас встанут и пойдут дальше.

Жители «Рая» с любопытством взирали на подъезжавшего Тестера, а появившегося за ним Тюлефана встретили громкими криками радости. Сразу было видно, что старик Филгудыч – гость в здешних краях более чем желанный. Дед Тюлефан направил своего аватара прямо в толпу  - поздороваться. Его засыпали вопросами.

- Эй, Тюлефан! Как поживает твой волкодав? – спрашивал один, имея в виду, очевидно, Точку Ру, а другой кричал уже раз пятый или шестой одну и ту же фразу:

- Старик, скажи: нам долго еще здесь сидеть? Сидеть, спрашиваю, нам тут еще долго?

- Видел «чистильщиков»?

- Обитель еще цела?

- Ты Биллу привет передал, как я тебя просил?

- Водка есть?

- Есть водка?

- Ну, так ты водки привез, противный старик?

- Бухнуть есть чо?

- Как добрался, Филгудыч?

            И так далее. Те, кто не кричал, просто подавали Тюлефану руку, когда он проезжал мимо них. Старик никому не отвечал на вопросы, а только улыбался, жал руки и кивал головой. А люди, видимо, и не ждали ответа, они просто рады были видеть старого друга.

- Зачем им водка? – тихо спросил Тестер, стараясь своими словами попадать в паузы между громкими радостными восклицаниями «райцев». – Цифроклоны же не пьянеют!

- А-а! Это такой местный религиозный ритуал, посвященный Святой Матушке Земле! – громко (так что все услышали) и очень уважительно ответил Филгудыч. Его объяснение вызвало еще один всплеск восторга. 

Спешившись, старик и его спутник распрягли аватаров и сели на почетное место в широком кругу, образованном всеми без исключения жителями «Рая».

«Священнодействие в память о Земле», как пояснил Филгудыч, должно предшествовать всем «мирским» разговорам, чтобы не снижать святости ритуала и производиться незамедлительно по прибытии нового члена общины: таков закон Рая. Тестеру, удивленному наличием каких-либо законов в мире, которому-то и отроду всего – ничего, стало тем не менее приятно, что этот ритуал сейчас будет проводиться в его, тестерову честь: ведь Филгудыча при всем желании никак нельзя было назвать новичком в здешнем обществе. При этом Тестер отметил, что, судя по неутихающим вопросам типа «Ну, как там?» «Что нового?» «Как дела?», новостей «райцы» все-таки ждали больше, чем водки и связанного с ней религиозного действа.

Однако ритуал был исполнен: старик достал фляжку и голоса смолкли. Сделав маленький глоток, Тюлефан пустил посудину по кругу. Последним в очереди был Тестер. Глотнув из фляги, он ощутил, как значительно ослабели его вкусовые рецепторы. И даже характерный и сильный вкус водки не взбодрил ставшие уже ненужными ощущения, но… встряхнул память о бурных и веселых днях, проведенных под аккомпанемент этого славного напитка на Матушке-Земле. И тут Тестер понял весь огромный смысл этого ритуала: НЕ ЗАБЫВАТЬ! 

Оглянувшись, он увидел, что многие «райцы» плачут, а Филгудыч смотрит на него долгим внимательным взглядом, как будто спрашивая: «Ну, как?» И Тестер, прикрыл глаза и кивком головы ответил: «Клево!»

 «Вот так-то!» - завершил этот мимический диалог Филгудыч и протянул руку, чтобы принять пустую флягу: половина ритуала была окончена, теперь «райцам» полагалось закрыть глаза, взять друг друга за