теда.
Сначала о туарегах. Одним из первых их сходство с гарамантами заметил английский писатель и путешественник Дж. Уэллард. Он писал о своих наблюдениях: «Те туареги, что зовут себя благородными, имеют бронзовую кожу, они шести футов ростом и являют собой абсолютное сходство с теми двумя плененными гарамантами, изображенными на напольной мозаике в Злитене».
Сегодня есть и другие аргументы.
Туареги выращивают скаковых верблюдов «махри» и лошадей; в их фольклоре красивая женщина сравнивается с кобылицей. Их скотоводческий уклад, поставки соли из отдаленных районов суданской зоны на север — все это наводит на мысль о гарамантском наследии. Удивительные аналогии прослеживаются при сопоставлении социальных структур у туарегов и гарамантов: классовая стратификация на расовой основе у туарегов повторяет то же явление у гарамантов. На высшей ступени у туарегов находятся европеизированные ливо-берберы — ахаггары. У гарамантов — тот же ливо-берберский элемент с эгейской «примесью». Низшие слои у туарегов — негроидные племена. То же наблюдалось в обществе гарамантов. Одинакова и принадлежность обоих народов к хозяйственно-культурно-му типу скотоводов-кочевников. И те и другие совершали рискованные набеги на соседей. Свободолюбие туарегов тоже напоминает о гарамантах, оказывавших упорное сопротивление Риму и Византии.
Ремесленники-кузнецы — презираемая, обособленная каста у туарегов, они чужды в расовом отношении основному этническому ядру. По некоторым смелым предположениям, это потомки тех самых «пещерных эфиопов» Геродота, за которыми охотились гараманты.
Поверх синей накидки туареги-ахаггары носят две широкие, перекрещивающиеся на груди ленты, сплетенные из цветных шелковых шнурков. На египетских фресках мы видим такие ленты у ливийцев, да и на скалах вдоль дорог гарамантов есть изображения людей с перевязью на груди. Как предполагает английский исследователь Р. Лоу в интересной статье о транссахарской торговле, напечатанной в английском «Джорнел оф Африкен хистори», ленты являются свидетельством христианства, которое гараманты приняли в 569 году н. э. Современные же туареги даже сохранили, правда в немного искаженном виде, некоторые библейские имена.
Теперь о другом народе.
В районе озера Чад и в южной части Центрального Феццана живут сейчас народы, известные как теда (тубу, тиббу, тебу), горан, даза (аза), которые говорят на схожих языках и имеют одинаковую культуру. Две основные группы — верблюдоводы-теда, говорящие на языке тедага, и скотоводы-даза, язык которых — дазага. У всех этих этнических групп сохранились легенды о белых пришельцах с севера, совпадающие по времени возникновения с «исчезновением» гарамантов. К этому можно добавить другие культурные черты из Северной Африки: разведение поливных культур в Тибести, культивацию пшеницы и финиковой пальмы, колодцы. Древние авторы ничего не говорят о финиковой пальме и верблюдах у теда. На этом основании одни исследователи делают вывод, что их завезли сюда арабы. Другие полагают, что эти новшества были введены гарамантами. Современные тубу до сих пор вспоминают гробницы «насара» — «белых людей», живших среди них. Загадочны и уникальны руины близ города Борку; по местным преданиям, они принадлежали белым людям. У теда есть легенда о гиганте-людоеде, которого смельчаки теда убили почти тем же способом, что и спутники легендарного Одиссея — циклопа. Может быть, это отголосок греческого мифа о циклопе Полифеме?
Есть ученые, которые настаивают на том, что именно теда — «пещерные эфиопы» Геродота. Доказательств два. Первое: некоторые теда до сих пор живут в пещерах. Второе: их речь изобилует характерными звуками, что сходится с данными Геродота о «птичьем языке» этих «эфиопов».
Одна гипотеза не вытесняет другую. Сильная антропологическая неоднородность слоев гарамантского общества, постоянные миграции, значительная ассимиляция с соседними племенами — все это до неузнаваемости изменило облик гарамантов, оставив нетронутыми лишь отдельные элементы их культуры.
Итак, в разгадке тайны гарамантов сделан важный шаг вперед. Но это лишь первый шаг.
Военная экспедиция Бренана, нашедшая сорок с лишним лет назад изображения таинственных колесниц, многочисленные находки Фробениуса, Лота и других исследователей Сахары стали лишь прологом большого историко-этнографического поиска, который только начался и будет, без сомнения, успешно продолжен африканистами.
К этим загадкам Сахары можно добавить множество других нерешенных проблем, связанных с историей Великой пустыни, да и вообще с Северной Африкой. Мы сейчас расскажем о двух, которые современные исследователи выделяют особо. Это загадки происхождения народа фульбе и народа гуанчей, населявших Канарские острова. Литература о них существует огромная, но на русском языке имеются лишь несколько небольших журнальных статей да отдельные страницы в книгах о Западной Африке.
Путь фульбе
На горных пастбищах Фута-Джаллона изнуряющая жара чувствуется не так сильно, как в соседней Нижней Гвинее. Но и здесь сказывается близость влажных тропических лесов. В ложбинах меж холмов — редкие поселения, маленькие круглые хижины, чем-то напоминающие ульи. Днем здесь все кажется вымершим.
…Обычная картина любой африканской деревни. Циновка у входа в хижину приподнимается, и выходит рослый и статный человек. Но почему черты его лица так удивительно напоминают европейские? Ои смугл, но не темнокож. Заезжий путешественник или, может быть, араб, отставший от группы кочевников на верблюдах? Нет, это чистокровный фула, давнишний житель этих мест.
Многие современные ученые используют в своих работах о фульбе названия этого народа, данные ему соседями: «фулани», «бафиланчи» и другие. Сам же народ называет себя «фульбе». Чтобы лучше обрисовать народ, надо прежде всего сделать выбор из множества названий, решили африканисты еще в прошлом веке. Однако к единому решению они так и не пришли до; сих пор. Англичане называют этот народ «фулани», французы — «пёль» и т. д. [Откуда произошло название «фульбе», никто не знает. Предполагают, что оно пошло от корня «пул» («фул») — «красный» или «коричневый».]
Фульбе можно встретить не только на гвинейском плато Фута-Джаллон. Они входят в состав населения более десяти западноафриканских стран: с севера на юг — от Мавритании и оазисов Сахары до Камеруна и Нигерии, с запада на восток — от побережья Атлантики до Судана. Особенно много их в Гвинейской Республике, Северной Нигерии, Камеруне и Сенегале. Именно в этих районах возникли в XVIII–XIX веках государственные образования — фульбские эмираты, заставлявшие соседей трепетать при одном упоминании о них. Да и не каждый европейский путешественник отваживался приблизиться к их границам.
Считается, что фульбе насчитывают около десяти миллионов. Но это лишь предположение, и вот почему. Сейчас осталось не так уж много «чистых», несмешанных фульбе, таких, какими они пришли в Западную Африку в древности. Постоянное многовековое общение с оседлыми земледельческими народами дало свои плоды: большинство фульбе потеряли основные черты своего первоначального антропологического типа. «Чистыми» остались лишь племена пастухов-бороро, сохранившие в условиях своеобразной изоляции черты и обычаи своих предков. Речь о них пойдет дальше.
Фульбе принадлежат к тому небольшому числу африканских народов, о которых написано очень много, а известно мало. Множество ученых занимались проблемой их происхождения. На свет появились десятки увлекательных гипотез, но пока это только гипотезы…
В VII–XIV веках основные достижения в изучении географии Африки принадлежали арабским авторам. Арабские сочинения этих времен оказали существенное влияние на распространение в Европе сведений об Африке и ее народах. Именно арабам мы обязаны первыми более или менее точными упоминаниями о фульбе. Сведений этих мало, они поверхностны, но их значение велико: арабские путешественники констатировали, что в Западной Африке фульбе жили уже давно, что представители этого народа занимали не последнее место в общественной организации древних государств Западного Судана. Принято считать, что первым о фульбе упомянул арабский историк аль-Макризи (1364–1442), который
