отметил двух фульбе, посланных правителем империи Мали ко двору государства Борну. Так считают потому, что в более ранних источниках прямых упоминаний о фульбе нет; однако можно согласиться с мнением некоторых историков-африканистов о том, что Птолемей, говоря о «белых эфиопах», имел в виду именно фульбе; эти «эфиопы» жили на западноафриканском побережье, между 24-м и 21-м градусами северной широты. Можно добавить упоминание арабского автора аль-Бекри о людях по имени хунайхен, «подлинных детях Аллаха»; они не знали местных религий, не женились на местных женщинах, были белы кожей и красивы лицом. Может быть, это были не фульбе, а может быть, они…
Некоторые сведения о фульбе оставили первые европейские мореходы и путешественники, проникшие в глубь континента. Видимо, они имели о фульбе достаточно точное представление, так как на генуэзских картах XIV века видно слово «Фоллен» в районе нижнего Сенегала, а на карте Якоба ван Мерса (1668) есть город Фулли, северо-западнее Тимбукту. Известный итальянский путешественник Альвизе Кадамосто упоминает в XV веке о связях португальцев с неким Тамелой (или Тенгелой), называвшим себя «правителем фульбе»: «Он был отважным воином и часто воевал в районе Фута-Джаллона. У него было столько воинов, что, когда они пили из реки, она пересыхала». Того же Тамелу упомянул вслед за Кадамосто другой путешественник, уже известный нам Барруш. Эти и более поздние наблюдатели отмечали, что фульбе широко расселились на огромных пространствах Западной Африки. Что особенно удивляло ученых всех времен, так это поразительная этническая и антропологическая «стойкость» фульбе — свидетельство древности их родословной, их богатой интереснейшими событиями, но неясной пока до конца этнической истории.
Большинство гипотез о происхождении фульбе собрано французскими африканистами Л. Токсье и М. Делафасом и проанализировано советскими этнографами С. Я. Берзиной и С. Я. Козловым. У нас же речь пойдет о гипотезах, которых советская историческая наука пока не касалась. Вне нашего поля зрения остаются «теории» типа «полинезийской», «иранской», «индийской» — их еще нельзя принять даже в качестве рабочих гипотез из-за недостаточной аргументированности. Подлинный интерес представляют гипотезы, связанные с басками, применительно к африканскому лингвистическому материалу. Сравнительное изучение африканских языков и языков Средиземноморья еще только начинается и, вероятно, принесет ученым множество сюрпризов. Вот несколько сходных форм баскского языка и языка фула:
Вполне вероятно, что судьбы древних народов Средиземноморья (включая древний Египет), представлявших, как мы увидим ниже, определенное этнокультурное единство, могли быть настолько общими, что легко объяснили бы удивительные с точки зрения современной лингвистики совпадения в лексике различных языков, совпадения, которые нельзя назвать случайными. В этом районе земного шара скрестились исторические судьбы многих народов, и к распутыванию этого клубка ученые только приступили.
Гораздо больший простор для раздумий предоставляют сегодня гипотезы, созданные на основе изучения языка фула и устных традиций фульбе. Начальным звеном в цепи исследования в этом направлении послужило упорное утверждение самих фульбе, будто родина их предков лежит далеко на востоке.
Большинство африканских народов с неослабевающим интересом относится к истории своей этнической группы. Изложение истории жизни клана почти всегда сопровождается описанием генеалогии правителей и перечислением вождей. За сохранением этой «памяти»
следили представители местной знати, следили также за тем, чтобы «память» эта не выходила за рамки традиционной элиты. Некоторые исследователи считают, что у африканцев существует больший интерес к истории своего народа или племени, чем, скажем, у европейцев. Маленький африканец, воспитанный в традиционном духе, очень часто обращается к истории своего народа, передаваемой из поколения в поколение стариками. Достаточно вспомнить западноафриканских гриотов — ведь это настоящие «ходячие архивы» африканцев. Легенды и предания фульбе тоже передаются гриотами, записаны они в XVIII–XX веках и сходны у различных групп фульбе, живущих на значительном расстоянии друг от друга. Отличаются они лишь мелкими подробностями и не дают нам точного места первоначального обитания фульбе, но можно предположить, что это были плодородные пастбища тех районов, где сейчас раскинулась Сахара, или долина Нила. Легенды некоторых скотоводческих народов Восточной Африки (например, масаев) заметно схожи с фульбскими, однако сказать что-либо наверняка пока трудно; тут может пойти речь о параллельном развитии и совершенствовании отдельных черт культуры независимо от того, родственны народы или нет. Очевидно одно: очаг расселения скотоводческих народов по Африке находился где-то между Северным тропиком и 10-м градусом северной широты. На этом стоит задержаться.
В 1897 году в Лейпциге на немецком языке вышла очередная книга итальянского антрополога Дж. Серджи «Происхождение и распространение средиземноморского племени». Маленький объем, непритязательность оформления и скромность самого автора послужили, видимо, основными причинами того, что книгу забыли. Считанные авторы ссылались на нее в своих трудах (хотя море литературы по древнему Египту и Северной Африке буквально захлестнуло книжный рынок историко-этнографической литературы на рубеже двух веков). Увидев, что книга может помочь нам в поисках родины фульбе, мы постарались тщательно изучить ее.
«Современный антрополог вряд ли сможет отличить череп древнего египтянина от черепа сегодняшнего эфиопа». Это ценное наблюдение Дж. Серджи полностью соответствует уровню знаний современной антропологической науки. Ученый сказал в конце XIX века то, что через десятилетия повторили другие. «По различным показателям (цвету кожи, строению волос) египтяне не принадлежат к европеоидам. Но они не относятся и к негроидам. Не несут они в себе и смеси „черной“ и „белой“ крови, как было принято считать раньше. Это особая, „коричневая“ раса. Я не имею в виду последствия смешения в поздние эпохи. Смею утверждать, что в доисторическое время в Северо-Восточной Африке жило однородное население». Остается добавить, что современные ученые, согласившись с Дж. Серджи, назвали жителей этого района средиземноморской контактной расой.
Признавая несомненный факт миграции пастушеских народов из этого района Африки, Дж. Серджи, а затем и другие ученые пришли к выводу, что в числе прочих перемещений были массовые миграции на запад, к Атлантике. Там и сейчас живут многочисленные, этнические группы, которые Геродот назвал «ливийцами». Между тем это был единый народ, разделенный на своеобразные ветви.
Итак, «средиземноморское племя» было основой населения всего района. Следы его обнаруживаются в дольменах Франции, в многокамерных захоронениях на Британских островах, в неолитических погребениях Швейцарии, в скифских курганах, в мегалитических постройках на Канарских островах. Именно из Северо-Восточной Африки представители этого «племени» пошли по плодородным равнинам Сахары на запад. Пошли со своими домашними животными…
Сейчас существуют две теории одомашнивания скота и появления его в Африке. Согласно первой, скотоводство возникло как стадия развития сельскохозяйственной цивилизации и распространилось у неолитического населения Ближнего Востока, сочетаясь с земледелием. Полагают, что оно проникло в Египет еще в V тысячелетии до н. э. В слоях, относящихся к файюмской культуре, находят кости быков и баранов, однако точных доказательств, были ли они одомашнены в те времена, нет. На наскальных рисунках того периода тоже видны быки. Их ловят с помощью аркана, в них стреляют из лука. Это IV тысячелетие до н. э. Быки и люди еще только появляются на рисунках вместе.
Согласно другой версии, скотоводство возникло у охотников и собирателей района Сахары. Неясно только, когда и почему эти охотники начали одомашнивать животных. Может быть, они переняли это у соседей? А может быть, сама Сахара, бывшая когда-то цветущей равниной, стала центром одомашнивания? Ученые единодушно настаивают на одном: огромные стада, когда-то прошедшие по Сахаре, стали причиной ее высыхания. Чьи это были стада?
Миграции африканских народов продолжались веками и не прекращаются по сей день. Часто на пути мигрантов возникали препятствия — горы, могучие реки, леса, пустыни, зоны, зараженные мухой цеце. Незнание географии, страх перед неизвестным останавливали людей или сильно замедляли движение. Двигались обычно переходами по 50–100 километров, останавливались, строили хижины. Современные фульбе унаследовали от этих мигрантов многое, например быстрые разведывательные группы,
