— В такой одежде и с чемоданом на рыбалке?
— Городские, неопытные.
— К больнице подвезти?
— Нет, туда, где у вас нотариус.
Диалог прекратился, потому что дорога требовала внимания, но, как только въехали в городок, водитель затормозил и оглянулся.
— Ему же к врачу надо! — кивнул он на Петрова.
— Нет! — жестко сказал Тренер. — К нотариусу! Мой друг хочет сделать распоряжения. Скажи! — Он грубо дернул Петрова за плечо.
— Сделка пакетом, — ответил Петров.
— Я заплачу тебе. Триста рублей, — пообещал Тренер водителю. — Будь ласка, доставь нас к нотариусу, а к врачам мы успеем.
— Как скажете.
Петров медленно приходил в себя. Он сидел на лавочке в чахлом скверике. Тренер тормошил его, нервничал, поливал руганью.
— Мне очень больно, — простонал Петров.
— Водки, коньяка? — предложил Тренер.
— Воды.
— Сиди здесь, доходяга. Я куплю воды. Смотри, чтобы чемодан не свистнули.
Он ушел. Петров постарался сесть удобнее, и в ноге взорвался новый приступ боли. Волна докатилась до головы, и в мозгах немного прояснилось.
Через полчаса, освежившись, — выпив воды и умывшись, — Петров смог, закинув руку на плечи Тренера, доковылять до входа в нотариальную контору. Еще через час он сидел на той же скамейке и смотрел в спину удаляющегося пружинистой спортивной походкой Тренера.
Нотариус, пожилая женщина, пропитанная канцелярским равнодушием, не выказала интереса к тому, что избитый, искалеченный мужчина выдает доверенность и двенадцать нотариальных копий сомнительной бандитской личности. Клиенты были не местными, обязанность нотариуса не правомочность сделки проверять, а подписи заверять. Документы клиентов в порядке. Она ничем не рисковала, шлепала печати и подсчитывала пошлины — они покрывали выручку за день. Можно закрыть контору после обеда и пойти домой, посолить огурчики. Захотелось малосольных. К вечеру, когда начнется сериал, огурчики будут, как она любит — чуть прихваченные рассолом.
Тренер не забыл о довеске к сделке.
— Ты мне часы хотел подарить, — напомнил он Петрову.
Больше всего Петров хотел бы подарить бандиту его собственную бандитскую голову.
Петров достал часы из кармана, протянул и попросил:
— Не будь сволочью, оставь мне немного денег.
Только что он подарил состояние, а теперь клянчил на хлеб.
Тренер отщипнул из бумажника Петрова несколько купюр, бросил ему на колени, напомнил:
— На полгода ты труп. Помнишь?
— Да. Не волнуйся.
— Это ты волнуйся о детках-конфетках. Чао-какао!
Подхватив чемодан Петрова, Тренер удалился.
Пружинистой спортивной походкой.
Зина редко виделась с дядей Левой, они перезванивались на праздники, но Лев Маркович был для нее близким и родным человеком, островком привязанности к старшему поколению.
Дядя Лева попросил устроить на работу его внука — парень заканчивал факультет вычислительной математики и информатики одного из московских вузов. Зина с радостью согласилась составить протекцию.
Она связалась с главным менеджером по кадрам «Класса», которого хорошо знала, объяснила ситуацию. Он вежливо предложил пройти всю цепочку отбора, который ежегодно организовывали для выпускников вузов и тех специалистов, чьи резюме компанию устраивали. Это означало пять этапов тестирования и собеседование на английском. «Класс» желал брать только лучших из лучших. Прошедшие через мелкое сито становились стажерами с приличной зарплатой и должны были в течение трех лет по шесть месяцев работать в разных подразделениях, получая каждые полгода квалификационные оценки, сумма которых определяла их зарплату и дальнейший статус.
Для того чтобы стать в очередь претендентов, записаться на тестирование, Зининой помощи не требовалось. Как и не было гарантии, что талантливого парня не забракуют. Зина позвонила Потапычу. Старый друг Петрова отправил ее к кадровику, с которым Зина уже общалась, и быстро перевел разговор на детей.
Зину охватила паника: она не может помочь дяде Леве! Он в это никогда не поверит, решит, что она неблагодарная зазнайка. Неужели объяснять всем и каждому, что теперь она не жена Петрова, которому устроить парня как пальцами щелкнуть, а просто Петрова Зина? Брошенная обворованная жена, удел которой смиренно просить, ждать милости от людей, несправедливо обиженных ее мужем.
Когда-то давно она хвасталась Маше Потаповой, сравнивая себя с русскими дворянками, которые эмигрировали после революции за границу. Пустое бахвальство! Зина тогда не представляла, как тяжек путь из барынь в крестьянки. Достатка и роскоши жалко — но не это самое болезненное. Потеря статуса, кувырок вниз по социальной лестнице, сочувствие и неизбежное злорадство окружающих — как их перенести?
Эмигранткам было легче — их сорвал с места революционный вихрь, а Зина одна и в прежней обстановке. Точно человек, у которого выдернули ковер из-под ног. Шлепнулась у старых друзей на виду и не знает, то ли слезы лить, то ли дежурную улыбку сохранять.
Лена Ровенская права: Зина может вернуть самоуважение и уважение окружающих, если докажет, что сама, без Петрова, чего-то стоит. И здесь два пути: новое замужество или карьера. Ее коробили мысли о других мужчинах, значит — карьера, работа. Первая в жизни. Зина не была спортсменом, который, глядя на штанги и гири, вспоминает былые рекорды. Она никогда не входила в спортзал! Она только смотрела со стороны, со зрительской трибуны, как берут вес другие. У нее резюме состоит из трех строчек — родилась, закончила школу, не доучилась в художественном училище.
Лена Ровенская, толковый советчик и преданная опекунша, успокаивала: не боги горшки обжигают. Благодаря Лене внука дяди Левы взяли в «Класс» стажером, и теперь его судьба зависела только от него самого.
История с трудоустройством молодого человека стала большим взносом в копилку Зининых обид на мужа. Было бы лукавством утверждать, что ее любовь к Петрову за десять лет не потеряла остроты и пронзительности. Но в любви-дружбе упрочилась вторая составляющая, и предательство Петрова больше оскорбляло Зину как измена друга, товарища, а не мужчины и мужа Возможно, потому, что она не знала разлучницы, даже приблизительно не представляла, кто ею может быть.
Всю неделю Зина устраивала домашние дела Она сдала в ломбард свои шубы, а в комиссионный ювелирный — несколько украшений. В ломбарде сразу выдали деньги, в комиссионке, поставив грабительские цены, велели ждать продажи.
Зина заняла деньги у Лены и отправила Ваню и Саню в детский лагерь в Болгарию. Близнецы впервые проводили каникулы вместе. Они рвались в Омск, но Зина не отпустила, сославшись на то, что дедушка и бабушка плохо себя чувствуют. На самом деле она держала обиду на родителей Петрова, которые пригрели мужа-обманщика.
У Зины была помощница по хозяйству — молодая словоохотливая украинка Оксана. Она приехала в Москву из Полтавской области в надежде на заработки и удачное замужество. В будние дни Оксана жила в загородном доме, присматривала за ним, убирала, готовила еду на выходные для Петровых. В субботу она переезжала в московскую квартиру, где делала уборку. Выходной — воскресенье, а с понедельника снова на
