— Шилка!

Зина расхохоталась и, поддразнивая дочь, спросила:

— Сапоги точит сапожник, пироги печет…

— Пирожник!

— Вот и неправильно! Одежду шьет портной, а пироги делает повар.

— Зато я знаю, как по-другому называется жених.

— Как же?

— Кобель шальной! Вот!

— Кто тебе сказал? — нахмурилась Зина.

— Оксана с Настей разговаривали. У Оксаны кобель шальной, а у Насти просто жених. Ваня и Саня не могут быть моими женихами, верно? А я тоже хочу!

— Иди умываться, невеста, — отправила ее Зина, а сама пошла объясняться с Оксаной, которая мыла посуду после ужина.

На Зинину просьбу не вести при дочери взрослых бесед домработница огрызнулась:

— Рот мне заклеить, что ли? Сижу здесь, запертая в четырех стенах, света белого не вижу.

Зине хотелось сказать: «Ты не особенно себя утруждаешь. На мебели пыль, цветы не политы, игрушки разбросаны, белье не выстирано. Так хозяйство не ведут». Но она боялась потерять помощницу в момент, когда остро в ней нуждалась.

Оксана трепетала перед Петровым, которому ничего не стоило отчитать домработницу. А Зина миндальничала, если и делала замечания, то извиняющимся тоном. Оксана ее не уважала. Завидовала, но не уважала.

— Будь, пожалуйста, внимательнее! — только и попросила Зина.

* * *

Маняша выслушала сказку, которую мама читала ей на ночь. Последняя фраза — «И они стали жить счастливо. И родилось у них три сына и три дочки» — Маню заинтересовала.

— Мама, а ты будешь еще вырождать сынов и дочков?

— Надо говорить: сыновей и дочерей.

— Будешь?

— Вряд ли.

— Почему?

— Мне вас вполне достаточно.

— И папе достаточно?

— И папе.

— А я бы на вашем месте все бы вырождала и вырождала. Так интересно! — мечтательно сказала Маня.

— Вырасти, там посмотрим.

Зина спросила себя: знает ли Маняша, как дети появляются на свет, но уточнять не стала, перевела разговор:

— Скучаешь без братиков?

— Да. И без папы тоже очень. Что он мне привезет?

— Шкуру неубитого тюленя, — вырвалось у Зины.

— Живого тюленчика? — восхитилась Маня. — Где он будет у нас жить?

— Это мы обсудим завтра. А сейчас — спи.

Но дочь не хотела отпускать ее:

— Мама, когда ты скучаешь без папы и братиков, как тебе делается?

«Твоего папу мне хочется удавить. А без Вани и Сани я тоскую, будто от моего тела отрезали кусок и сказали, что временно он должен находиться в другом месте».

— А ты что чувствуешь? — спросила Зина.

— У меня в животе делается грустно, как бы я есть хочу, но без еды. Мамочка, ты всегда будешь со мной?

— Всегда, маленькая.

— Точно-точно?

— Почему ты спрашиваешь?

— Мне днем плакать хотелось. Я боялась, что ты, как папа, на долго-долго уедешь.

— Я никогда от тебя не уеду, всегда буду с тобой. Стану старенькой, зубки выпадут, ты мне еду будешь в миксере крутить и с ложечки кормить.

— Конфет добавлю, чтобы вкуснее, — пообещала Маняша.

Последующие рабочие будни мало отличались от первого. Зина знакомилась с архивами и с коллегами. К ней относились сдержанно, если не сказать настороженно. С другой стороны, находила она объяснение, странно, если бы бросались на шею с уверениями в любви. Она не сразу поняла, что ее дилетантские вопросы никому не доставляли удовольствия, скорее вызывали малопочетное удивление. Она получала односложные ответы там, где надеялась на краткую лекцию. Часто — отговорки и ссылки на занятость.

Но ведь так и было на самом деле! Люди работают, а она их отвлекает, забирает время.

* * *

— Давай выпьем? — предложил Ровенский Потапову.

Полчаса назад они завершили сделку по покупке акций Петрова.

— Хочется надраться до затмения, — кивнул Потапыч, — или набить кому-нибудь морду. Я даже знаю, кому точно. Петров не проявлялся?

Ровенский отрицательно покачал головой. Разлил коньяк в хрустальные стаканы, поднял свой, стукнул о стакан Потапыча и залпом выпил. Подождал несколько секунд, пока пройдет жжение в горле, и сказал:

— Мы были в безвыходном положении. Вернее, у нас был единственный выход.

— Так, но часть моего сознания отказывается верить, что Петров мог устроить нам эту катавасию. Почему прямо не предложил выкупить свой пакет?

— Он предлагал, я не согласился. Надеялся, что вернется. Да и собрать такую сумму — не раз плюнуть. Ты знаешь, что он забрал у Зинки все деньги?

— Не может быть!

— Подчистую выгреб с их счета. Зина на работу устроилась.

— Подонок! — выругался Потапыч.

— Он всегда любил розыгрыши. Потешается сейчас, наверное.

— Ржет, скотина!

— Тяжело терять друзей.

— Тяжело, — согласился Потапыч.

* * *

По дороге домой он попросил водителя остановиться у дешевой рюмочной. Провел в ней два часа, вышел на автопилоте, приказал ехать домой. Водитель и телохранитель хотели было помочь ему добраться до дверей, но Потапыч грубо отказался.

Он давил на кнопку звонка, не убирая пальца.

Выскочила встревоженная Людмила. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Напился? — вздохнула жена.

В затуманенном алкоголем потаповском мозгу некоторые детали перепутались.

— Проходи, раз пришла. — Он махнул рукой в сторону лестничной площадки и едва не свалился от резкого движения.

Людмила схватила его за грудки и втащила в дом.

За их долгую совместную жизнь подобным образом Потапыч напивался несколько раз. Завтра он будет мучиться жестоким похмельем и раскаянием. А сегодня возможны два варианта: либо он начнет буянить, бить посуду, гоняться с кухонным топориком за Людмилой, либо будет болтать, пока не свалится окончательно. Уговоры: промыть желудок, выпить кофе, лечь спать — бесполезны.

Вы читаете О любви (сборник)
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату