Черт, она убирает диктофон и машет рукой: мол, мы уже закончили. Она и в школе всегда была доброй, а когда вышла замуж и Мишка разбогател, так вообще стала почти святой. Я бы, может, тоже, помягчела, если б у меня был такой же тыл, как у нее. А так приходится в одиночку вести каждый день оборонительные и наступательные бои. Всякая встреча — сражение.
Вот, с Катюхой хотела передохнуть, так нет, не дают.
— Ладно, подъезжайте через час к дому. — Это минимум времени, который понадобится, чтобы привести себя в товарный вид. — Пусть шофер позвонит в домофон — я буду готова. Чем я-то могу помочь? — с раздражением сунув Катюхин телефон в свою сумку, Анжела поворачивается к подруге и меняет тон: — Не представляю, зачем я ему понадобилась, — лукавит она. — Но раз ты просишь, то так и быть, встречусь.
Несмотря на дружбу, Анжела четко расставляет все по ранжиру, формулирует, кто кому должен. Никогда не помешает…
— Спасибо, дорогая. Я тебя провожу… — Подруга безропотно подписывает долговое обязательство.
Как будто ей сделала одолжение. Ну, точно святая.
— Я сейчас же сброшу на мыло контакты с подходящими тебе випами. Звони и смело ссылайся на меня. Пусть только попробуют тебе не помочь!
— Спасибо, солнышко, — обнимает Анжелу подруга. — Но если не успеешь…
— Успею. — Анжела чмокает прохладную Катюхину щеку и прикладывает магнитный ключ к воротам.
Короткого пути к своей квартире хватает, чтобы продумать наряд для непростой встречи, подобрать к нему правильный макияж и составить список из пяти чем-то обязанных знакомцев для подруги. Порядок действий в таких ситуациях отточен нередким их повторением. Обдумывание — такое же удовольствие, какое, наверное, доставляет серийному убийце размышление над тем, как он будет наслаждаться поимкой намеченной жертвы. Главное — никакой спешки, полное спокойствие. Это верно, как сто баб нашептали. Все будет как надо. Как мне надо.
Да, и телефон отключить…
Забыв, что свою трубку она отрубила еще в кафе, чтобы продемонстрировать Катюхе, какое значение она придает их встрече, их интиму, Анжела не глядя нажимает кнопки на подружкином телефоне, прихваченном по ошибке.
28. Глеб
Вместо заслуженной и, честно говоря, ожидаемой благодарности — “абонент недоступен”. Глеб старается пригасить досаду, чтобы она не раскочегарилась до неуправляемого гнева. Мало ли почему Анжела отключила телефон. Он сам ведь тоже был вне зоны доступа, когда она, скорее всего, и собиралась вознаградить его за эксклюзивную информацию.
Но кто отключает телефон в разгар рабочего дня?
Почему? Когда мы были вместе, никто не звонил.
Ревнивые картинки… Мерзко на душе… Он для нее — все, ну буквально все делает, а она…
Вчера именно в это время он был у нее в гостях… При полной тишине. Понятно, качественная звукоизоляция жилья, но ведь и ни одного звонка… Отключила телефон, чтобы ничто не помешало их кайфу, обоюдному…
Обоюдному ли?
Да черт знает… Молчала женщина — и до, и во время, и после… Удалось уловить только участившееся, вроде неравнодушное дыхание… Никаких традиционных реплик типа “ты мужик хоть куда”, “ни с кем мне не было так”, которые он слышал в молодости от знакомых девиц. А в недавнее время и от продавщиц секса. Индивидуалок, конечно.
Анжела молчала, но и без слов понятно, когда женщина хочет… Зрачки расширяются, приглашая в свою глубину, рука мягко подталкивает к дивану вместо того, чтобы словами указать гостю, куда сесть… Она нисколько не сопротивлялась, даже для шутки, для того, чтобы подзавести партнера. Да ему и не требовалось никакого допинга. Как только она еще в машине спросила: “Может, кофеем тебя напоить?”, так он сразу загорелся. Неожиданно… Ни о чем конкретном даже и не мечтал… Обычными мужскими фантазиями себя не растравлял…
Сама позвала. Такая ухоженная, балованная, богато одетая и надушенная.
Но может, она… Только для здоровья, для разрядки стресса…
Неуютную, царапающую мысль Глеб прогоняет, тем более что некогда ему — надо действовать. Не удалось воспользоваться поводом, чтобы с Анжелой хотя бы поговорить лишний раз — другой подвернется. Не вышло посоветоваться насчет того, как Бизяева расколоть, так это пустяки, сам соображу. Ждать некогда. Полдня уже потратил на то, чтобы получить разрешение на допрос, потом с трудом вызвонил олигарха, и вот теперь — дубовая дверь в приарбатском переулке.
На свежеоштукатуренной кирпичной стене табличка с гербом и золотыми буквами — “Приемная депутата Госдумы, председателя Комитета…” Не дочитав до конца, Глеб тянет на себя медную фигурную ручку. Массивная дверь не поддается. А, тут звонок есть. Под ним решетка, защищающая микрофон. Вон и глазок видеокамеры… Надо себя назвать.
Преодолев первую линию обороны, выстроенную слугой народа от этого самого народа, Глеб входит в просторный холл. Мрамор, кожа, позолота… Богатенько тут все, не сравнить с предбанником в их прокуратуре.
Девица модельного экстерьера сексуально шепчет “пройдемте” — вхолостую кокетничает — и самолично ведет на второй этаж по широкой лестнице, устланной толстым ковром. Поглощает все звуки. Помешаны они тут на тишине, отгораживающей от звонкого внешнего мира.
