такому?.. Не отменил массаж, чтобы меня сопроводить… А я ведь всего-то на пару дней ради него вырвалась из Москвы. Жаловался на жизнь, грустный был — вот и рванула, чтобы его утешить. Тем более что Батя как раз летел на край света через Париж на своем белокрылом джете.
Очередная глупость. Настроение Тапира уже кардинально изменилось. С унылого на энергично- деловое. И дело это — его собственное здоровье. В расписание его заботы о себе вклинился только ужин с Анжелой. Не наедине. Добавил ее к потенциальному партнеру, которого благодаря ее прилету смог позвать с дамой. Что усиливает фишку. Правильный расчет. Девица сама узнала Анжелу и закудахтала: “Я ваша поклонница! Я все ваши статьи наизусть знаю, а день начинаю с чтения вашего дневника. Так расстраиваюсь, когда нет новой записи! Вы уж, пожалуйста, радуйте нас почаще…”
А когда Анжела позвала его на показ русской моды — отказался сопроводить. “Бабское мероприятие, что я там делать буду?” — сказал, внимательно выслушав список участников. Ему никто из них не нужен, а на мои дела, на меня ему плевать с высокой колокольни!
Ну что ему стоило узнать, где Олег этот чертов прячется… Пара пустяков для Интерпола… Но он связи использует только для себя…
Или опасается хоть как-то задеть Бизяева? Этот туз всех держит под контролем…
От обиды становится еще хуже. Тянет прилечь.
Анжела отстегивает ремень, клонится направо, к животу подтягивает ноги и, свернувшись клубком, совсем отключается…
…Чьи-то сильные руки бережно перетаскивают ее из одного авто в другое… Словно на ней надпись: осторожно, не кантовать!
Это сон?
Снова провал, потом ее опять вынимают, ведут… Куда? Знакомый витраж, пальма в кадке… Это же подъезд в доме Тапира… Значит, не похищение. Ну и ладно…
…И вот она уже в кровати… Пижамка задрана, холодная бляшка стетоскопа прижимается к спине… Внутри хрипит, булькает, каждый вдох дается с трудом.
Ой, совсем воздух не поступает!
Умираю… Я умру сейчас?
Анжела пытается открыть глаза… “Спасите!” — звучит в голове, но наружу вырваться не может. Кто- то понимающий усаживает ее, обкладывает подушками, чтобы не упала, накрывает нос и губы прозрачной пластиковой маской. Терпкий воздух начинает поступать в горло, дышать становится легче.
Предплечье стягивают жгутом, укол в вену… Боль возвращает в реальность… Ненадолго. Снова провал.
— …Вставай, соня! На самолет опоздаешь!
Бодрый, решительный голос вытягивает Анжелу из глубокой ямы, в которой она не чувствовала своего тела, в которой колючие мысли не царапали ее душу. Темнота, пустота, почти невесомость.
А сейчас веки не поднять, рукой не пошевелить…
Куда-то ехать? Не хочу! Не могу! Не буду! — вопит все ее существо.
— Ну, мать, бормочи — не бормочи, а лететь надо, — командует тот же голос.
Кто это? Работа по опознаванию — мучительная пытка. Анжела через силу приоткрывает левый глаз, чтобы подтвердить свою нерадостную догадку.
Тапир.
— Врач сказал — ты можешь лететь.
Звучит как приговор. Не оправдывающий больную.
Тапир откидывает одеяло, которое хоть как-то нежничало с Анжелой, укрывало от суровой яви, и стягивает с ее ног пижамные штанишки. Никакого эротического импульса ни у нее, ни — слишком ясно чувствуется — у него.
— Сама! Сама! — подгоняет он суетливо, совсем как герой Михалкова в “Вокзале для двоих”. Тот секса хотел, а этот… — Всего лишь аллергический приступ, ну и… небольшая простуда. Выпей таблетку. Я уже позвонил твоей Катюхе. Она все еще в Москве. Встретит тебя. Ты же знаешь, я не смогу за тобой ухаживать… Самый бизнес в эти дни.
“Самый бизнес”!.. По-русски говорить совсем разучился.
Если надо за мной приглядывать, значит, я сильно больна… И все равно выставляет.
От злости появляются силы. Анжела пытается все делать сама. Поднимает ногу, чтобы напялить брючину… Равновесие не удержать… Валится набок.
Тапир подхватывает, помогает одеться. Но в этой заботе — ни на гран нежности, ни чуточки любви… Как бездушная работа вышколенной сиделки. Если и есть какое чувство — то это шкурное желание избавиться от обузы…
Послать бы его куда подальше… На этот раз точно — навсегда!
Погоди, погоди, Анжелка… Для скандала нужна энергия, которой нет, совсем нет. Да и зачем объявлять о разрыве? Еще совсем озвереет… Мне от этого какой прок? Решение принято, так что успокойся.
Чужой человек. Есть задача не превратить его во врага. А сейчас пусть поможет добраться в Шарль де Голль — с паршивой собаки…
Прикинувшись послушной, Анжела деловито руководит укладкой чемодана и попутно выясняет, что же случилось.
