Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

приказу Поля телесные наказания в концентрационных лагерях для мужчин должны осуществляться заключенными, но заключенным-иностранцам запрещается наказывать заключенных-немцев. Значение этого письма состоит в том, что, как оно показывает, Поль являлся высшей инстанцией по изданию подобного приказа. Если бы Глюкс пользовался той независимостью, которой, по утверждению Поля, он располагал, он бы издал этот приказ лично и не передавал вопроса на рассмотрение Поля. В ряде случаев интерес Поля к проблеме выражался в том, что он лично инспектировал концентрационные лагеря. Так, он посетил Равенсбрюк, Освенцим, Дахау и Ораниенбург. В 1943 году, когда Поль посетил Освенцим, ему показали планы расширения лагеря, включая строительство четырех новых крематориев с газовыми камерами новейшей конструкции.

«Забота» Поля о заключенных выразилась в отданном им приказе о том, что особенно усердно работающим заключенным должны выдаваться дополнительные порции продуктов и табака и должно разрешаться постоянное посещение лагерного публичного дома. Поль определил также плату за этот последний тип обслуживания и установил систему разделения дохода между женщинами-заключенными, женщиной-«заведующей» и главным административно-хозяйственным управлением. Поль периодически проводил в Берлине совещания с комендантами концентрационных лагерей. В его обязанности входило намечать новые места для создания концентрационных лагерей и определять их экономический потенциал. Когда вносилось предложение о создании нового лагеря, Поль определял его размер, производственные возможности и число заключенных, которых предстояло использовать в этом лагере.

Нет надобности далее останавливаться на доказательствах по данному пункту, хотя можно было бы привести большое количество фактов. На основании представленных доказательств Трибунал приходит к бесспорному выводу, что Поль во все периоды близко и детально был знаком с тем, что так или иначе было связано с концентрационными лагерями. Он поставил себе специальную задачу знать об этих фактах. Полю не имеет смысла говорить, что он не знал о кремационных печах, если в его собственной организации составлялись проекты этих печей и осуществлялся контроль за их строительством, а он сам посещал лагеря, где такие печи были установлены.

Начальники почти всех отделов дали показания о том, что они часто докладывали лично Полю о всех событиях и проблемах, непосредственно связанных со сферой их деятельности. Собственные показания Поля и его переписка свидетельствуют о том, что он вел постоянно пополняемую свежими данными опись заключенных каждого лагеря как рабочей силы, причем заключенные классифицировались по национальностям. Полю было известно, сколько заключенных умерло, сколько заключенных неспособно работать; он знал, какие крупные партии заключенных переводились из лагеря в лагерь. Вне сомнения, в Германии не было другого человека, который бы знал так много, как Поль, о деталях деятельности концентрационных лагерей.

При любых обстоятельствах можно зафиксировать и нельзя отрицать следующее: Поль знал, что сотни тысяч мужчин и женщин брошены в концентрационные лагеря и что их принуждают работать, без вознаграждения и в условиях самого строгого заключения, на ту самую страну, которая разорила их родину и угнала их в рабство. Эти рабы умирали от истощения, голода или издевательства эсэсовцев, и Полю не удастся отрицать тот факт, что он был административным главой органа, являвшегося причиной всех этих трагедий. Он выполнял отнюдь не только соглашательскую роль. Он являлся активным участником совершавшихся преступлений. Оставив в стороне все прочие соображения, нужно признать доказанным тот факт, что перед настоящим Трибуналом Поль предстает как человек, занимавшийся угоном рабов в таком масштабе, которого раньше не знала история. По этому разделу, даже если за ним нет другой вины, он виновен в прямом участии в совершении военных преступлений и преступлений против человечности.

Жестокое обращение в концентрационных лагерях с военнопленными, в особенности с русскими и поляками, также следует вменить в вину Полю.

30 сентября 1944 г. Мартин Борман, глава партийной канцелярии, издал от имени Гитлера приказ, в котором, в частности, говорилось:

«Мобилизация труда военнопленных будет организована на базе существующего отдела трудовой мобилизации совместными усилиями обергруппенфюрера СС Бергера и обергруппенфюрера Поля».

28 сентября 1944 г. Гиммлер отдал приказ о том, чтобы вопрос о распределении труда военнопленных передавался на разрешение Полю. Со времен римских цезарей, привозивших с поля брани военнопленных, прикованных цепями к колесницам, с людьми, взятыми в плен в бою, не обращались с такой бесчеловечной жестокостью, о какой свидетельствуют факты, рассмотренные по настоящему делу. Военнопленные были просто зерном, перемалываемым германской мельницей. Своим обращением с военнопленными Германия опозорила почетную профессию солдата, превратила ее в олицетворение несправедливости.

Разрушение Варшавского гетто

Осенью 1942 года планы Гиммлера о полном покорении Польши достигли кульминационной точки. Еврейское гетто в Варшаве охватывало общую площадь примерно в 320 га, или 800 акров. Эта территория включала крупный жилой район и, помимо того, большое число промышленных предприятий, главным образом заводов по производству текстильных изделий и мехов. Население гетто составляло почти 60 тыс. человек. В октябре Гиммлер отдал приказ о том, что все еврейское население гетто должно быть собрано в концентрационных лагерях в Варшаве и Люблине, с тем чтобы впоследствии оно могло быть использовано в качестве колоссального резерва рабочих рук для нужд производства вооружения.

После завершения облавы евреев намечалось вывезти в крупные концентрационные лагеря на Востоке и заменить их польскими рабочими на варшавских предприятиях. Гиммлер добавил: «Разумеется, и там тоже евреи со временем исчезнут в соответствии с желанием фюрера». Все частные еврейские фирмы было решено ликвидировать, ни один еврей не мог использоваться на работе в частных предприятиях. Этот приказ вызвал серьезный протест со стороны варшавских фирм, производивших вооружение, где работало большое число евреев, но Гиммлер не желал слушать никаких доводов и потребовал, чтобы его приказ был исполнен буквально. Что же касается евреев, проживавших в гетто, то они яростно сопротивлялись вывозу, и, чтобы оторвать их от места, потребовалось в течение недели сражаться с ними.

В феврале 1943 года Гиммлер отдал приказ о том, что после вывоза населения в концентрационный лагерь гетто должно быть полностью уничтожено. В этом приказе говорилось:

«Мне должен быть представлен проект плана ликвидации гетто. При любых условиях необходимо добиться того, чтобы это жилое пространство, в котором проживало 500 тыс. недочеловеков и которое никогда не будет пригодно для немцев, было стерто с лица земли и чтобы Варшава с ее миллионом обитателей сократилась по размеру, так как она всегда являлась опасным источником повстанческого духа».

Гигантская задача по разрушению гетто и вывозу населения была поручена Полю как руководителю главного административно-хозяйственного управления. Гиммлер дал указание о том, что «бывшее гетто, находящееся в центре города, нужно полностью сравнять с землей и засыпать каждый погреб и каждый канал. После того как работа будет завершена, территорию следует засыпать землей и посадить большой парк».

В приказе, датированном 23 июля 1943 г. и адресованном высшим руководителям СС и полиции на Востоке, а также Полю, Гиммлер предписывал создать концентрационный лагерь в районе Риги, куда надлежало вывезти максимальное число мужчин-евреев. Остальных евреев из гетто следовало эвакуировать на Восток. Это означало, что они в конечном счете погибнут от голода или будут истреблены.

Летом 1943 года Поль приступил к осуществлению приказа Гиммлера. Концентрационный лагерь в Варшавском гетто был создан, и Поль назначил комендантом лагеря Гёке, ветерана Маутхаузена. Поль доложил Гиммлеру, что в первое время в лагере имелось всего 300 заключенных, но что эта цифра будет увеличена так скоро, как только возможно. В октябре Поль доложил, что отдел «С» главного