буквально у того из-под носа.
Странно, но я даже не был расстроен. Выходя из здания стадиона, с саднящим горлом и больной головой, которая, по ощущениям, должна была вот-вот разорваться на части, я чувствовал самую настоящую эйфорию. Назвать эти эмоции счастьем было бы слишком громко, но вот эйфория, сравнимая по силе разве что с оргазмом, завладела всем сознанием, и я готов был расцеловать Маклаггена за билеты, хоть и хотел его убить перед началом матча.
Сам того не зная, гриффиндорский медведь дал мне то, в чем я нуждался. То, что позволило почувствовать себя по-прежнему живым, хоть на несколько часов, пока длилась игра, вырваться из липкой паутины, опутывавшей по рукам и ногам. А также позабыть о своих ошибках и перестать изводить себя мыслями, от которых все равно не было никакого прока.
Подумать о ситуации с Поттером можно и позже - завтра, например. Или послезавтра. Когда пройдет время, эмоции схлынут, и я снова смогу мыслить отстраненно и трезво.
* * *
Через несколько дней я понял, что, наверное, никогда уже не смогу думать о Поттере совсем отстраненно и трезво. Первоначальная злость на себя у меня прошла - в конце концов, я всегда обладал удивительной и практичной способностью отпускать себе грехи, - но мысли остались. В том числе мысли о том, что мне вовсе не хотелось все так заканчивать.
Я по-прежнему хотел Поттера. Может быть, уже не тем сводящим с ума желанием, из-за которого не находил себе места в начале осени, однако желание все равно присутствовало и уходить никуда не собиралось. Может быть, конечно, все дело было в однообразии или скуке, об этом я не задумывался.
Черт возьми, с Поттером было удобно. Мы знали друг друга половину жизни, столько же враждовали, и хотя бы поэтому не боялись выглядеть нелепо. Он видел меня в личине хорька, я его - трясущимся от страха перед дементорами, а уж сколько раз мы выясняли отношения, не счесть вовсе. Мне иногда казалось, что мы, привыкшие за много лет постоянно прислушиваться и присматриваться друг к другу, понимаем друг друга не то что с полуслова - с вскользь брошенного взгляда. В постели это было просто незаменимо - чувствовать друг друга, предугадывать реакции и предвосхищать желания.
Как бы это ни было смешно, после Поттера все остальные любовники казались мне тупыми и непонятливыми. Не то чтобы их было много - всего лишь двое, - но этих экспериментов хватило, чтобы всерьез задуматься о том, а не поговорить ли мне с Поттером.
В конце концов, он от меня сбежал, устроив сцену ревности - имею я право хотя бы разъяснить свою позицию?
Сначала я убеждал себя в том, что это глупая затея, и Поттер бросит в меня проклятием, стоит только возникнуть у него на пороге.
Затем я пришел к выводу, что Малфои никогда и не перед кем еще не извинялись, не считая, разве что, Волдеморта, но Темного Лорда вполне можно списать на ошибки юности, а извинения перед Поттером вполне можно считать унижением. Тем более, что я по-прежнему считал себя ни в чем не виноватым. Я же не виноват, что мы с Поттером не сошлись во взглядах.
К концу недели я попытался заняться сексом с еще одним симпатичным мальчишкой, но в итоге понял, что понапрасну трачу время. Позвонил Панси - но она, как оказалось, уже нашла себе какого-то кавалера, и мне осталось только скрежетнуть зубами и помогать себе самому.
Вечером воскресенья я отослал Поттеру сову с запиской о том, что нужно поговорить, выждал для приличия час, ответа, конечно же, не получил и нагло отправился к национальному герою в гости, очень надеясь, что застану его в одиночестве, а не с любовником или любовницей.
Мне повезло. Камин был открыт, что я уже расценил, как хороший знак, а Поттер обнаружился сразу же, стоило мне выйти в комнату, оказавшуюся кабинетом.
Золотой мальчик сидел за письменным столом и задумчиво вертел в руках мою записку. Услышав шум, он поднял на меня глаза, подслеповато щурясь даже в очках, и я невольно вздрогнул, столкнувшись с ним взглядом.
Мы не виделись всего лишь неделю - но за эту неделю Поттер умудрился так измениться, что я не знал, стоит ли мне начинать разговор, или лучше будет сразу убраться восвояси тем же путем, что и пришел. Взгляд стал тверже, линия губ смерзлась в горьковатой полуулыбке, а на лице с едва наметившимися тенями под глазами залегла тяжелая усталость.
- Малфой, - негромко сказал он, и мне показалось, что сейчас маска дрогнет, рассыплется в пыль, а под ней обнаружится лицо того Гарри Поттера, которого я знал. Она и правда дрогнула, поплыла, в уголках глаз наметились морщинки, которые возникают лишь от искренней улыбки, но Поттер моргнул, и лицо снова застыло. Надо же, как он быстро научился себя держать. - Какими судьбами? Можешь присесть, я не собираюсь швыряться заклинаниями или устраивать тебе истерики, не беспокойся.
Мне очень не нравился его тон. Поттер говорил ровно, спокойно, без эмоций, не обвиняя и не повышая голоса, но я отчего-то чувствовал себя нашкодившим котенком. Очень неуютное чувство.
Я опустился в кресло и непроизвольно скрестил руки на груди, будто это могло оградить меня от давящего взгляда моего собеседника. Поттер молчал, явно ожидая, что я хочу ему сказать, а я сидел, как дурак, и все заготовленные слова разом испарились из головы. Одно я знал точно - извиняться не стану. Ни за что.
- Я хотел поговорить об… инциденте.
- Красивое слово, - кивнул он. - Мне казалось, мы еще неделю назад полностью друг друга поняли, разве нет?
- В том-то и дело, Поттер, - вздохнул я. - Что мы друг друга не поняли. Даже не надейся, я не стану извиняться. Ну… разве только за то, что не обговорил с тобой все детали заранее. Но я не мог подумать, что для тебя так важно… постоянство.
- Если ты пришел, чтобы удостовериться, не злюсь ли я на тебя - я не злюсь, Малфой. Уже нет. Можем назвать случившееся досадным недоразумением. Мы друг друга не поняли, но все прояснилось, и не думаю, что тут стоит еще что-то обсуждать. Так что не переживай, я не стану бросаться на тебя с кулаками при встрече. Если это все, я бы хотел…
- Вообще-то, - прервал я его, не зная, как разговаривать с этим неизвестным мне Гарри Поттером, - я пришел не за этим. Вернее, - поправился я, когда брови Поттера взметнулись вверх, - не только за этим. Тебе ведь нравилось то, что между нами было?
- Какие осторожные формулировки, - усмехнулся он. - Мне кажется, нет смысла отрицать очевидное. Я не женщина, Малфой, я не умею симулировать оргазм.
Мерлин, когда он успел так измениться?! Когда чуть смущающийся, неопытный, эмоциональный и импульсивный Поттер превратился в этого каменного истукана с тщательно выверенными интонациями и фразами, бьющими точно в цель? Когда мы, пикси меня раздери, успели поменяться местами? Еще немного - и я под этим взглядом начну путаться в словах, заикаться и нести всякую чушь.
- Так вот, - я все-таки не позволил голосу дрогнуть. - Если тебе понравилось… и если ты все еще никого не нашел, я бы хотел сделать предложение, - прозвучало очень двусмысленно, но, надеюсь, Поттер не решит, будто я решил на нем жениться. - Если для тебя так важно быть… - я проглотил свою гордость и выговорил, подавив желание сбежать, - единственным любовником, я не имею ничего против. И предлагаю возобновить встречи.
- Зачем тебе это?
- Не одному тебе понравилось, - буркнул я прямолинейно. Поттер хмыкнул. - Ну так что?
- Я польщен великой жертвой Драко Малфоя во имя секса без обязательств. Если это все, что ты хотел мне сказать, то вынужден попрощаться.
До меня не сразу дошел смысл его слов. Я посмотрел на Поттера, ожидая продолжения, и осторожно поинтересовался, когда его не последовало:
- Это отказ?
- Да, Малфой, - он прикрыл глаза. - Предвосхищая твой следующий вопрос отвечу, хоть и не очень хочу - нет, я никого не нашел.
- Тогда почему? - тупо переспросил я, не совсем вникая в логику Гарри Поттера.
- Черт, Драко, почему я должен оправдываться? - он потер лоб, помассировал виски, и, противореча своим же словам, начал говорить, по-прежнему негромко, спокойно и размеренно. - Ты знаешь, я в прошлое
