- Но Волдеморта больше нет, а от Пожирателей Смерти тоже ничего не осталось: кто погиб, а остальные в тюрьмах, - осторожно возразила Гермиона.
- А Малфой?
- Люциус?
- Нет, Драко.
- Насколько я знаю, он так и не принял Метку.
- Какая теперь разница, - устало выдохнул Блэк. - Это ничего не меняет. Но я все равно не могу жить по-прежнему. Я устал, понимаешь? «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить», как говорилось у классика. Вот я и ушел, выполнив свое предназначение. Семнадцать лет быть Великой-Надеждой-На- Спасение-Всего-Мира. Семнадцать лет одиночества в толпе. И все время на тебя все пялятся, как на павлина в зоопарке, и тыкают пальцем в шрам. Тебе не кажется, что это слишком высокая цена за украденное детство? Но я бы не обращал на это внимания, если бы… Я больше не мог позволить, чтобы умирали люди, которых я люблю. Поэтому я выбрал смерть ради жизни.
- Но ведь тем людям, которые тебя любили, действительно было больно, когда ты исчез. И, между прочим, они любят тебя до сих пор. Рон так и не смог оправиться от потрясения, он уехал к Чарли в Румынию, подальше от Хогвартса, от Министерства магии, от всех знакомых. Мне же некуда было уезжать. После того, как я пришла в сознание в больнице, врачи долгое время запрещали что-либо мне рассказывать, боялись, что мне снова станет хуже. Я долго не могла смириться с тем, что ты погиб. Наверное, так до конца и не получилось. Я отправляла тебе сов, но они возвращались обратно с моими же письмами. И когда я уже почти свыклась с мыслью, что тебя больше нет, как ко мне прилетела Букля.
- Да уж, своенравная у меня сова, - поморщился Дэниел. - И что ей взбрело в голову полететь к тебе? Я же предупреждал, чтобы она не пыталась вытворять ничего подобного.
- Может, она хотела сделать тебе подарок ко дню рождения? - робко предположила девушка.
Блэк сердито поджал губы.
- Мой день рождения 23 августа, - тихо, но четко проговорил он.
- 23 августа? - изумленно уставилась на него Гермиона. - Но ведь…
- Последнее, что я помню из того сражения, это как мое заклинание попало в Волдеморта, его удивленно расширившиеся глаза и резко оборвавшийся смех, как будто он поперхнулся своим хохотом. А дальше - глубокая черная дыра. Когда я очнулся, рядом был Снейп. Оказывается, он первым добрался до Тайной комнаты, где и нашел меня в полубессознательном состоянии. Я бредил и просил не отдавать меня Дамблдору. Странно, но Снейп почему-то спрятал меня за одной из колонн, а когда подоспели авроры, сказал, что уже обыскал весь зал, но Гарри Поттер пропал без следа.
- А они не стали проверять…
- Да, к счастью. А после того, как все закончилось, Снейп перенес меня к себе в кабинет, а оттуда через камин отправил в свой дом. Я всегда думал, что он живет в Хогвартсе, а оказалось, что у него есть квартира. Я пролежал в коме почти два с половиной месяца. И все это время человек, который всегда пытался меня унизить, терпеливо за мной ухаживал, растирал зельями, не оставляя попыток вернуть меня к жизни, хотя зачастую казалось, что это уже невозможно. Правда, то, что я очнулся, оказалось только началом долгого пути. Я практически ничего не видел, почти не мог говорить, тело не слушалось… Снейп возился со мной, как с маленьким ребенком, восстанавливал поломанные заклятиями кости, поил зельем, снимающим приступы боли. Мне пришлось заново учиться ходить, так как из-за многочисленных травм ноги были словно чужие и не хотели слушаться. Речь тоже пришлось осваивать во второй раз - у меня было сильно повреждено горло. Кстати, именно поэтому так изменился голос. Видимо, я сильно поранил лицо, потому что Снейп долгое время накладывал мне какие-то повязки, пропитанные очередным восстанавливающим зельем. Когда профессор наконец разрешил мне взглянуть в зеркало, я сначала не мог понять, что вижу свое отражение. У меня была новая внешность, да и шрам сильно побледнел и стал почти незаметен. В тот момент я понял, что у меня есть шанс начать все с чистого листа. Я был безумно благодарен Снейпу за то, что он так обо мне заботился, никому не сказал, что я жив. Но я не мог прятаться у него всегда. Однажды, когда Снейп был в Хогвартсе, я надел свой плащ-невидимку и ушел. Я не хотел прощаться, так как знал, что это будет тяжело для нас обоих. Поэтому я просто написал записку, в которой было всего три слова: «Спасибо за все!»
- Так он не знает, где ты?
- Нет, он только знает, что я жив.
Блэк откинулся в кресле, устало прикрывая глаза.
- Интересно, почему он так поступил? - задумчиво протянула Гермиона.
- Думаю, таким образом он искупил долг перед моим отцом. Помнишь ту историю с Визжащей хижиной?
- Да, наверное, так и есть. А почему все-таки 23 августа?
- Когда я пришел в сознание, первыми словами Снейпа было: «С днем рождения. Сегодня ты родился второй раз». Это было 23 августа. С тех пор я стал считать это своим днем рождения. Ведь именно в тот день началась моя новая жизнь.
Гермиона потрясенно молчала. Дэниел взял в руки лежавшую рядом с телефоном небольшую плоскую фляжку. Она была отделана крокодиловой кожей, на которой виднелись выбитые египетские иероглифы, а бока были закреплены бронзовыми пластинами.
- Надо же, кончилось, - Блэк слегка потряс фляжку и нахмурился.
Он поднялся из-за стола и подошел к пустой птичьей клетке, которая стояла в углу. Просунув за нее руку, он куда-то нажал, и одна из деревянных панелей, которыми был обит кабинет, отъехала в сторону. Гермиона, с удивлением наблюдавшая за его действиями, увидела небольшое углубление.
- Странный у тебя сейф, - пробормотала она.
- Вообще-то сейф у меня в другом месте, - беспечно ответил Дэниел. - Это мой личный тайничок.
Он вытащил из-за секретной панели большую бутыль, в которой искрилась жидкость, по цвету напоминавшая кофе с молоком. Дэниел перелил часть содержимого во фляжку, а затем убрал бутыль обратно в тайник.
- Ну вот, теперь хватит месяца на три, - удовлетворенно сказал он, возвращая деревянную панель на место.
- Что это? - изумленно спросила Гермиона.
- Маскирующее зелье.
Дэниел сделал большой глоток и слегка поморщился.
- Хорошо хоть, что его надо пить не каждый день, а только два раза в неделю. Не особо приятная вещь.
- Оно маскирует шрам? - Гермиона посмотрела на лоб Блэка.
- Не только. Конечно, после того, как Волдеморт был уничтожен, шрам заметно побледнел и теперь не так бросается в глаза. Но все равно в мире существует всего один человек с молнией на лбу, а мне необходимо было это скрыть. В то время, когда я жил у Снейпа, он как раз работал над зельем, которое маскировало бы шрамы, полученные от заклинаний. Надеюсь, профессор не очень разозлился на меня за то, что я стащил у него целую бутылку.
- Почему-то мне кажется, что он был готов к тому, что ты уйдешь, и именно поэтому оставил так много зелья.
- Может, и так. Я очень ему благодарен за то, что он подарил мне пять лет без взглядов, прикованных к моему лбу.
- А зелье скрывает не все шрамы? - спросила Гермиона, протягивая руку и легко касаясь рубца, который виднелся из-под рукава футболки Дэниела.
- Этот не магический. Не так давно на одной из тренировок я попал в аварию - врезался в ограждение. К счастью, я не получил никаких серьезных травм, только полоснуло по руке стеклом, разбившимся от столкновения машины с бетонной стеной. Врачи сразу же обработали рану, чтобы не было заражения крови, и отправили в больницу, где благополучно зашили руку. Правда, из-за того, что порез был глубокий, шрам все-таки остался. Но зелье его не скрывает.
- Ты сказал, что оно маскирует не только шрам на лбу…
- Да, остальные тоже не видно. Знаешь, все-таки Снейп - гениальный зельевар. Когда он выхаживал
