Стихи и эссе

О, где ж твои клятвы — вдвоем, до могилы,
       Куда ты? Останься со мною, со мною,
Ну что ж, не сбылись обещания, милый,
       Мне время — расстаться с тобою.

О, у ворот уже сломан замок
       Что ж во дворе псы не лают, не лают?
По полу топот тяжелых сапог.
       И их глаза пылают.

БЛЮЗ РИМСКОЙ СТЕНЫ[106]

Над вереском ветер. Сыч воет в лесу.
Вши под туникой и сопли в носу.

Дождь барабанит, дырявя мой шлем,
Я стражи на Стене, но не знаю зачем.

Туман подползает сюда из низин,
Подружка в Тангрее, я сплю один.

Аулус у дверей ее шляется гордо,
Противны манеры, тем более морда.

Пусть рыбе кадит христианин Пизон,
В молитвах его поцелуй невесом.

Кольцо, что дала, я отбросил — не нужно!
Хочу я подружку и плату за службу.

Когда б с одним глазом я был ветеран,
Я бил бы баклуши, плюя в океан.

GARE DU MIDI[107]

Неприметный скорый с юга, суета
на перроне, в толпе лицо, коему собрать
с галунами оркестр мэр не удосужился, но
отвлекает взгляд что-то по поводу рта
с тревогой и жалостью, несмотря на холод,
валит снег. Сжимая руками немудреную кладь,
он выходит стремительно, инфицировать город,
чье ужасное будущее предрешено.

МОНТЕНЬ[108]

Из окна библиотеки мог видеть он
Кроткий пейзаж от грамматики в страхе.
И города, где лепет — принудителен,
И провинции — если заикаешься — кончишь на плахе.

Когда Реакция начнет народ мутить,
Не много же ей возьмет, надменной и бесполой,
Обильную страну вообще оставить голой,
Оружье Плоти дав, чтоб Книгу победить.

Столетью зрелому продлиться не дано,
       Когда благоразумной чернью правят бесы.
       И сладострастное дитя любовь зачать должно,

Сомненье сделав методом познанья,
Кокоток письма содержаньем мессы
И леность чистым актом покаянья.

БРЮССЕЛЬ ЗИМОЙ[109]