Претерпевать любовь, а не любить,      Вникать в чужие склоки или муки, —      И все, чем жизнь нелепа и страшна,      Познать в себе — и ощутить сполна.

1938

ЭПИТАФИЯ ТИРАНУ[189]

     Призывами к совершенству он изукрасил площади.      Его сочинения были понятны и дураку,      А он повидал дураков на своем веку      И постоянно перетасовывал поэтому вооруженные силы.      Когда он смеялся, сенаторы ржали, как лошади,      А когда он плакал, детские трупики по улицам проносили.

1939

БЛЮЗ ДЛЯ БЕЖЕНЦЕВ[190]

     В городе этом десяток, считай, миллионов —      На чердаках, в бардаках и при свете ночных лампионов, —      Но нет приюта для нас, дорогая, здесь нету приюта для нас.      Было отечество, а ничего не осталось.      В атлас взгляни — поищи, где там было и как называлось.      Мы не вернемся туда, дорогая, нельзя нам вернуться туда.      Дерево помню на кладбище в нашей деревне.      Каждой весной одевается зеленью ствол его древний.      А паспорта, дорогая, просрочены, да, никуда паспорта.      Консул глядел на нас, как на восставших из гроба:      'Без паспортов вы мертвы, для отчизны вы умерли оба!'      А мы живем, дорогая, мы все еще как-то живем.      Я обратился в комиссию и услыхал, сидя в кресле:      'Если бы вы через год, а сейчас понапрасну не лезли'…      Ну а сейчас, дорогая, где жить нам, на что жить сейчас?      Был я на митинге, где говорили: нельзя им      К нашим тянуться — и так-то плохим — урожаям.      Это о нас говорили они, дорогая, они говорили о нас.      Гром прокатился по небу старинным проклятьем.      Гитлер восстал над Европой и крикнул: 'Пора помирать им!'      'Им', дорогая, в устах его значило — нам, это значило — нам.      Здесь пуделей одевают зимою в жакеты,      Кошек пускают к огню и дают молоко и котлеты.      А, дорогая, немецких евреев не терпят, не терпят они.      В порт я пришел и на рыбок взглянул у причала.      Плавать вольно им, резвиться, как будто войны не бывало.      Недалеко, дорогая, от берега — только от нас далеко.      В лес я вошел и заслушался пением птичек.      Нет у них вечных оттяжек, уверток, крючков и кавычек.      Не человеки они, дорогая, нет, не человеки они.      Сниться мне начало тыщеэтажное зданье —      Тысяч дверей приглашенье и тысячи окон сиянье.      Но не для нас, дорогая, те двери — любая из них не про нас.      Вышел на улицу — вьюга, колонны, знамена.      Тыща солдат маршируют целеустремленно.      Это за нами они, дорогая, — за мной и тобою — пришли.

1939

Вы читаете Стихи и эссе
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ОБРАНЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату