Неземные соседи

какая-то польза Вселенной. Каково, а?

— Звучит очень знакомо. Глупо, но знакомо!

— Самое печальное, что многие люди только поприветствовали бы такое решение. Смешно, но многие были бы рады сыграть роль Бога.

Чарли хотел сказать еще что-то, но передумал, взял кусок дерева и бросил его в костер.

— Как ты думаешь, мы продержимся ночь? — спросил он.

— Может быть.

— Тогда давай попытаемся. Я бы охотнее подружился с чертом, чем с мердози.

— С чертом наши шансы, может, были бы даже лучше. В конце концов, черт — это продукт нашей собственной культуры, возникший пару тысяч лет назад. Он один из нас. Он говорит на нашем языке, и с ним можно иметь дело.

— Ну его к черту! — Чарли ухмыльнулся.

— Правильно. Ты готов?

— Да.

— Тогда надевай шлем, а я посмотрю, крепко ли он сидит.

Чарли взял блестящий шлем, оглядел его, глубоко вздохнул, поднял его над головой и надел. Шлем с громким щелчком опустился на скафандр, и Чарли замкнул застежки, удерживающие его.

Монт тщательно проверил посадку шлема. Тот сидел прочно и надежно. Монт надел свой шлем и тоже застегнул его. Все внешние шумы стихли. В первое мгновение ему стало страшно, что он задохнется, но тут же он почувствовал, что внутрь устремился воздух. Специально приспособленные для новой цели скафандры имели дыхательные отверстия, так что воздух подавался не из баллонов.

— Все в порядке? — спросил он в свой микрофон. Голос звучал гулко.

Чарли нагнулся и слегка прижался к его шлему.

— О’кей! — Голос показался Монту каким-то жестяным. — Кажусь себе сардиной в масле.

— Эта ночь может быть безумной.

— Да. По крайней мере, не умрем от скуки.

— Тут внутри можно изжариться!

— Это идея!

Они помолчали; говорить больше было не о чем. У Монта было странное чувство, будто его тело принадлежало кому-то другому. В скафандре было жарко. Тишина давила. Казалось, исчез весь мир…

Бок о бок, как два тяжелых, неповоротливых чудовища, которые заблудились, оба заползли в палатку и улеглись на полевые кровати.

— Я попробую поспать, — сказал Чарли.

Монт ничего не ответил. Он пристально глядел в таинственную темноту и пытался ни о чем не думать.

Снаружи взошла полная желтая луна. Звезды равнодушно смотрели на оранжевый костер на маленькой поляне. Где-то, очень далекий и невидимый, парил в темноте корабль, который доставил их с Земли сюда.

Монт почувствовал себя в скафандре так одиноко, как еще никогда в своей жизни.

Он закрыл глаза.

И терпеливо ждал.

* * *

Они явились из ночи и безмолвия, как он и ожидал. На больших мягких лапах, с огненными глазами, пылающими в темноте палатки. Он видел, как они пришли. Он не спал.

То, чего он видеть не мог, он легко представлял: грязно-серый, прилизанный мех с тугими пучками мышц под ним, сухая голова с сокрушительными челюстями, стекающая с губ слюна. Они, как призраки, скользнули внутрь.

Их запах наполнил палатку и перехватил дыхание.

Это были они, волкоподобные бестии, убийцы, мердозини.

Они пришли, чтобы опять убивать.

— Чарли!

— Да, — донесся металлически звучащий голос. — Я вижу их. Он ничего не чувствовал, но видел, как они обнюхали его кровать и как другие тени скользнули к Чарли.

Монт лежал очень тихо, пытаясь сдерживать дыхание. Сердце дико колотилось в груди. Из всех пор струился пот. Он ждал, не шевеля ни единым мускулом. Кошмар? Да — таким и должен быть кошмар! Ужасная тишина и черные тени смерти.

Это были те же самые бестии, что убили Луизу. И Хелен Йенике, и Ральфа Готшалка.

Это был ужас лихорадочного кошмара.

Потом они напали.

Внезапно они оказались на нем. Он не мог ни видеть, ни пошевелиться. Кровать под их весом проломилась, и он упал на пол. Они почти задавили его, а вонь от них чуть не задушила его.

Он ждал и боролся с паникой. Они не могли ему ничего сделать — он крепко держал это в мыслях. Они ничего с ним не сделают! У них космические скафандры. Если ты достаточно надежно защищен от любого нападения, не надо бояться. Скафандры настолько прочные и жесткие, что мощные зубы и челюсти не в силах их разорвать. Туземцы пренебрегают оружием. Очень хорошо! Тогда пусть попробуют вскрыть банку без консервного ножа!

Он ничего не чувствовал, а только слышал, как Чарли дышит в свой микрофон. Ничего невозможно было видеть; один из зверей лег на лицевое стекло. Монт хотел пошевелиться, и не смог. Должно быть, они почти все навалились на него.

Вонь была ужасной. Чувство времени исчезло. Его охватил страх. Не закроют ли они все дыхательные отверстия? Вдруг ему уже не хватает воздуха? Нет ли в его скафандре слабых мест, которые они смогут обнаружить и добраться своими острыми зубами до его тела? Может, придет кто-нибудь из туземцев и откроет его шлем?

Если бы он мог хоть что-нибудь видеть!

Вдруг через воздушный фильтр проник какой-то шум. Или он вообразил себе это? Вой, рычание, слюна ярости…

— Чарли!

— Я слышу тебя.

— Ты можешь двигаться?

— Нет.

— Сколько времени уже прошло?

— Не знаю.

— Если они вообще никогда не прекратят?..

— Расскажи мне, что тогда будет. Успокойся, Монт! Ты же сам задумал эту прогулку, малыш.

Монт почувствовал, что краснеет от стыда. Неужели он не вы держит? Что с ним случилось?

Если бы он мог хоть пошевелиться!

Вдруг ему очень захотелось пошевелиться. Он переоценил свои силы; ему больше не выдержать это состояние заживо погребенного. Он попробовал поднять руку, и ему это не удалось. Нельзя было даже согнуть колени, не говоря уже о том, чтобы сесть.

Монт едва не закричал, но подавил крик. Собрав силы, он вдохнул вонючий воздух. Ему нужно пошевелиться, и ни одна вонючая тварь не сможет ему помешать! Он вдруг почувствовал в себе сверх человеческие силы.

Сейчас!

Он повернулся всем своим телом и откатился в сторону. Свободен! Он поднялся на ноги, пошатываясь, вышел из палатки, таща себе бестий.

Он видит! Костер еще слабо горел, и луна заливала поляну серебристым светом. Бестии навалились на него со всех сторон, набрасываясь снова и снова. На худых боках играли мышцы; губы в бесполезных попытках прорвать его скафандр сочились кровью