светился ни один фонарь. Тьма все сгущалась. «Хоть глаз выколи», – бурчал Корней и прибавлял: «Чертовщина». Алей был с ним согласен. Он понимал, что происходит и как они оказались здесь, но никогда не спящая Листва встречала их гробовым молчанием. Это было жутко. «Саван», – вспомнил Алей, и стало нехорошо: слишком часто сегодня возвращалась к нему эта ассоциация.
После разговора с Эном он чувствовал себя так, будто наелся гнили. Хотелось попросить воды, но он не решался.
– Корней, – поторопился сказать он и снова вздрогнул – собственный голос прозвучал непривычно, сипло и низко, – вы знаете, где жилой комплекс «Студенческий»?
– Знаю, – отозвался тот. – Напротив «Университета». Ну, почти. Нам туда?
– Да.
Корней резко выкрутил руль, сворачивая в переулок.
– А навигатор не работает, – вдруг заметил Май. – Говорит, сигнала нет.
– Мы в черте города, – всем и никому сказал Корней.
И наконец заговорил Летен.
– Корней, останови, – велел он и обернулся к Алею. – Алик, я думаю, пора объяснить нам, где мы находимся.
Алей ждал этого вопроса уже давно. Он терялся в догадках, почему Воронов не спросил раньше. И теперь он подобрался, сложил руки на коленях и как мог спокойно ответил:
– Мы в параллельном мире.
Корней длинно присвистнул. Май обернулся и пристально посмотрел на Алея через спинку сиденья.
– Судя по внезапной смене времени суток, – деловито уточнил Летен, – это уже второй по счету.
– Да.
– Ты можешь объяснить, каким образом мы меняем дислокацию?
– Да. Через прокси-сервер. Обычный прокси-сервер меняет ай-пи… – Алей смешался под тремя испытующими взглядами, – а у меня есть сервис-программа, которая меняет параллели. Тоже регион… в некотором роде.
– Ясно, – сказал Летен как ни в чем не бывало.
– Хоро-ош… – озадаченно протянул Корней. – Экстремальный туризм. Я бы послал тебя ко всем чертям… если б своими глазами все не видел.
Летен усмехнулся.
– Корень, – сказал он, – тебе же понравилось сафари.
– Какое сафари? А! Да, – Корней хмыкнул и потер подбородок. – Ничего себе, да… А сейчас мы где?
– В Листве, – ответил ему молчаливый Май. – Ты бы лучше спросил, где все остальные.
– Что?
– GPS не работает. Сеть не ловит. Фонари не горят. – Май повел рукой в сторону города. – Ни одно окно не горит. Машин нет. Никого нет. Корень, тебя это не настораживает? Меня настораживает.
Воронов откинул голову и уставился в потолок машины.
– Май, – спросил он вдруг, – у нас счетчик Гейгера есть?
Повисла тишина.
– Нет, – негромко ответил Май после паузы. – Нужен?
У Алея вся кровь прихлынула к сердцу. Его охватил ужас. Такая вероятность просто не приходила ему в голову. Это казалось невозможным, абсолютно фантастическим. Он не предусматривал подобного. А ведь Осень рассказывала ему, что в соседних параллелях идут войны с применением термояда… Но город стоял! Он не мог бы уцелеть после ядерного удара. И отец был все же не настолько безумен, чтобы останавливаться в выморочной радиоактивной Листве!
– Мальчик нейтронную бомбу нашел, – нравоучительно сказал Корней. – С нею мальчонка в школу пришел. Кто его знает, столько рентген мы уже словили.
– Н-нет, – едва выдавил Алей. Он заикался. – З-здесь н-нет ра-радиации.
– Откуда такая уверенность?
– Здесь мой отец. И брат. Папа бы… он не самоубийца…
– А он почем знает?
– Он знает, – с железной уверенностью сказал Алей.
– У него, – спросил Летен, – тоже есть сервис-программа?
Воронов был совершенно спокоен, даже безмятежен. Он вел себя так, будто ничего сверхъестественного не происходило, и звук его голоса как-то разом снял волнение, успокоил всех. Алей почти с мольбой уставился на Летена. От ужаса и шока он сказал правду, да и не было больше причины врать:
– Нет. Он умеет сам.
– Ясно, – сказал Летен и задумался.
Он размышлял с минуту, которая показалась Алею часом, а потом сказал Корнею:
– Поехали.
Безмолвные темные дома замелькали по сторонам. Дорога была пуста, и Корней гнал, словно пилот гоночного болида, куда-то сворачивал и снова гнал… Алею подумалось, что он очень хорошо знает Листву. Май снял навигатор с подставки и задумчиво прокручивал карту, должно быть, отслеживал путь, но Корней ни разу ничего не спросил.
– Вот, – проговорил он наконец. – Подъезжаем.
Алей подался вперед, пытаясь различить во тьме очертания комплекса, знакомого по видению. Корней затормозил, но Алей все не мог разглядеть нужную высотку. Наверное, они подбирались с другой стороны.
Машина остановилась. Летен обернулся к Алею и спокойно, ободряюще велел:
– Ищи. Остальное сделаем мы.
Алей послушно кивнул и прикрыл глаза. Под веками заплясала, задрожала насмешливая злобная тьма.
Тьма.
Забор навеки заглохшей стройки, белый фанерный плакат «Работы производит строительная…» Панельный дом, далекий этаж. Который?
Инька сидит за столом, не то пишет, не то рисует что-то, а далеко-далеко тоскует по нему верный друг Ленька с собакой Лушей, рыжей, четверолапой. И бахрома на абажуре настольной лампы – рыжая. А у тяжелого стола – четыре ножки.
«Четвертый этаж?» – предположил Алей. Но это было низковато; он помнил, где загорелся свет – высоко, чуть ли не под самой крышей.
Четырнадцатый? Или не этаж четвертый, а подъезд?
Третья по счету параллель.
Десять лет Инею, двадцать – Алею, сорок девять – Ясеню Обережу.
Как же трудно искать точные числа, почти невозможно. Даже если это не курс валют, а всего лишь адрес. Кажется, проще выйти из машины и пойти наугад, как шел Алей наугад через лес от полустанка к отцовской даче.
Платформа «Девяносто первый километр».
…Алей глубоко вздохнул и сказал:
– Четвертый подъезд, тринадцатый этаж. Номер квартиры определить не могу.
– Не надо, – сказал Май. – Достаточно.
И они с Корнеем вышли из машины – очень быстро и совершенно бесшумно. Алею показалось, что побратимы повеселели. Летен улыбнулся, глядя на них. Корней извлек из тайника второй автомат, а потом бросил Маю какую-то черную тряпку.
– Да ну тебя! – бодро ответил Май, кидая тряпку на сиденье. Она развернулась, и Алей узнал вязаную маску спецназовца с вырезами для глаз и рта.
Ему стало дурно. Он представил, как два автоматчика выбивают дверь в квартиру, где сидит маленький
