составляет пятнадцать миль. Лабас, став лагерем под Адрианополем, не располагал силами для его захвата. Страстно желая овладеть им, он, в конце концов, сумел добиться своего с помощью денег. Несколько подкупленных им солдат гарнизона под покровом ночи предали город в его руки, чем обрекли на великие бедствия его несчастных жителей, потерявших и жизнь и имущество. Константин, видя успехи Болгарина, решил, не полагаясь более на опекунов, довериться любви своей матери, рассчитывая на силу духа и рассудительность, которые она всегда проявляла. Вернув ее во дворец, откуда она была удалена неосмотрительным Александром, он полностью восстановил ее достоинство и разделил с ней власть. И это принесло свои плоды. Восстановив свое положение, Зоя привела с собой во дворец Константина и братьев [Константина и Анастасия, сыновей Гонгилия], сделав братьев камергерами, а Константина — магистром императорской спальни (Maestro di Camera deirimperatore), и изгнала патриарха Николая, Василицу, Гаври- лопула и всех остальных бывших приближенных Александра. Устремясь умом и сердцем к возвращению потерь, она вызвала восстание в Адрианополе и вернула город под его исконное ярмо. Не ограничившись этим, она, заключив на востоке мир с арабами и другими враждебными народами, собрала большое войско из восточных и западных легионов и, назначив командующим опытнейшего доместика схол Фоку, послала его против Болгарина. Фока, вступив в битву с неприятелем, одолел его, учинив великую резню. Когда разбитое войско Болгарина уже бежало без оглядки, Фока, изнывавший от жары и усталости, захотел освежиться. Никого не предупредив, он в одиночку покинул поле боя и направился к источнику. Когда он утолял жажду или умывался, его конь, вырвавшись из рук, ускакал обратно к войску. Узнав коня, многие из солдат рассудили, что их военачальник погиб. Придя в смятение, они прекратили сражаться и преследовать бегущих. Симеон, увидев все это с холма, куда он бежал, собрал всех, кого мог, и, восстановив строй, двинулся на солдат неприятеля. Те, оставшись без командира, тут же обратились в бегство. Болгары бросились их преследовать и перебили немалое их число, так что сам Фока с горсткой своих воинов едва успел укрыться в Месемврии, имперском городе, лежащем на Большом море. Императрица, узнав об этом поражении, немедленно отправила приказ Иоанну Воге собирать новое войско, а Роману Лакапину, друнга- рию, то есть адмиралу флота, велела перевезти его на кораблях в Месемврию в помощь командующему против болгар. Однако из?за распрей между Вогой и адмиралом новое войско так и не было собрано, и адмирал (не без надежд на захват власти) вернулся в Константинополь. Туда же вернулся и Вога. Когда каждый из них изложил свои доводы, суд приговорил адмирала, покинувшего войско, к лишению зрения. Однако приговор не был приведен в исполнение из?за заступничества некоторых мужей, имевших влияние на императрицу. Болгарин, воодушевленный победой, подошел к Константинополю, чтобы обложить его осадой. Однако Фока вновь выступил против него. Вступив в сражение, он разбил и обратил его в бегство, учинив такую резню, что лишь немногим удалось спастись. Однако болгарин не мог успокоиться, не овладев Константинополем и всей Римской империей. Посему, как пишет Кедрин, он отправил посла к правителю Туниса Фатлуму с просьбой поддержать его со своими сарацинами с моря, когда он с мощным войском выступит по суше на захват Константинополя. В случае успеха он предлагал совместно разграбить город, поделив добычу, после чего сарацины должны были вернуться назад, оставив город во власти болгар. Это предложение пришлось по душе Фатлуму, и он отправил несколько своих вельмож для заключения договора с Болгарином, однако по пути они были перехвачены калабрийцами и доставлены к императору в Константинополь. Немедленно освободив сарацин, император отослал их домой с множеством подарков. Болгары же были задержаны. Несмотря на это, Лабас вновь совершил опустошительный набег на Грецию. Не встретив сопротивления, он безнаказанно разграбил всю страну и возвратился домой с богатой добычей. Посему император, которым был тогда Роман Лакапин, снарядив большое войско, послал его под началом Пофоса Арги- ра (Potho Argiro) против Болгарина. Когда римляне стояли лагерем у Фермопил (Termopoli), Пофос послал в разведку патрикия Михаила, сына Моролеона, командовавшего тагмой (Perfetto d'vna banda di soldati). Тот по неосторожности попал в засаду, устроенную неприятелем. В отчаянной попытке проложить себе путь оружием он погиб, успев лишить жизни немало врагов. После этого Лабас повел войско на Константинополь. Император, не желая подвергать свои земли разграблению, послал против него свое войско. В сражении с болгарами римляне потерпели поражение, потеряв множество лучших полководцев и солдат. Остальные, спасаясь от врага, стали бросаться в воду, чтобы добраться вплавь до стоявших неподалеку галер, но были перебиты или пленены. Болгары, расправившись с имперским войском, сожгли стоявший в том месте императорский дворец вместе со всеми остальными постройками на побережье, лежащим против города. Предприняв еще одну атаку на город, они дошли до дворца императрицы Феодоры и, подпалив его, сожгли. Тогда император Лакапин, повелев приготовить пышный пир, созвал на него всех начальников своего войска, и среди них начальника гвардии Сантика (Santicio). За трапезой разговор зашел о болгарах. В своей речи император призвал своих военачальников воспрянуть духом и вновь обрести утраченное мужество для защиты своей родины от болгар, и все как один заявили о своей готовности встать на защиту римского дела. На следующий день Сантик, выступив с большим отрядом, чтобы напасть на болгар с тыла, наткнулся на горстку болгар, занимавшихся грабежом. Сразившись с ними, он, как пишет Зонара, немало потрудился, чтобы их одолеть — болгары, дабы не утратить своей древней славы, завоеванной в войнах с незапамятных времен, предпочли неприятельскому плену смерть с оружием в руках. Перебив великое множество врагов, и в том числе упомянутого Сантика, почти все они погибли. Разгневанный этим Лабас вновь осадил Адрианополь, и остался бы ни с чем, если бы голод не вынудил горожан сдаться. Не ограничившись этим, Болгарин предал жестокому разорению Македонию и Фракию. После этого, подступив с мощным войском к Константинополю, он стал лагерем у Вла- херн. Оттуда он дал знать императору, что желает с ним переговорить. Император прибыл на берег [Золотого Рога] у Космидиона (Comisdio). Туда же прибыл со своей свитой и Симеон. После долгой беседы, не сумев ни о чем договориться, они разошлись. Не помогли и многочисленные богатые дары, которые император поднес Симеону. Как пишет Зонара, на исход этой встречи было указано парой круживших над ними орлов. Схлестнувшись между собой с яростным клекотом, они разлетелись в разные стороны, один в сторону Фракии, другой — Константинополя. Вернувшись домой, Симеон пошел войной на Хорватию (Crabatia), именуемую другими Рашкой (Rassia), которая в то время была в союзе с Римской империей. В битве с хорватами, выступившими ему навстречу, он был разбит и потерял войско в горных теснинах. Тем временем некто принес известие императору, что статуя, стоявшая на вершине свода ксиролофских ворот (la porta di Xerofilo) и обращенная на запад, приняла облик Симеона Болгарина. Если бы у этой статуи голова оказалась отсеченной от торса, то вскоре услышали бы о смерти Симеона. Так и произошло. В скором времени у Болгарина началась невыносимая резь в желудке, которая и свела его в могилу. Ему наследовал его сын Петр, прижитый им от второй жены. Петр, видя, что страна его страдает от жесточайшего голода, и опасаясь, что римляне и другие соседние народы, воспользовавшись этим, нападут на его земли, отправил посольство к римскому императору с предложением обсудить условия мира и скрепить отношения родственными узами. И то, и другое пришлось по душе императору.
Посему Петр, незамедлительно прибыв в Константинополь, заключил мир и женился на внучке императора, дочери его старшего сына Христофора (Christofano). По возвращении Петра домой его брат Иван и другие болгарские вельможи составили заговор против него, однако он был изобличен, и все заговорщики схвачены. Иван был принародно бит и посажен в темницу, все же остальные — обезглавлены. Император, узнав об этом, под предлогом подтверждения договора отправил к Болгарину монаха Иоанна, бывшего прежде настоятелем (Rettore), наказав тому любой ценой освободить Ивана и привести его с собой в Константинополь. Иоанн с большой ловкостью выполнил это поручение. Вызволив Ивана из тюрьмы, он посадил его в Месемврии на галеру, которая отвезла его в Константинополь. В то же самое время Михаил, другой брат Петра, томимый жаждой властвовать, захватил в Болгарии мощную крепость, где нашел себе много сторонников. Поскольку Михаил в скором времени умер, упомянутые сторонники, чтобы избежать гнева Петра, напали на римские владения. Совершив грабительский набег от Македонии [через] Стримон до Греции, они захватили Никополь и, овладев им, там и осели. Однако с течением времени в результате войн с римлянами почти все они были истреблены. После кончины своей жены Петр захотел возобновить договор с императором и отправил в Константинополь в качестве заложников своих сыновей Бориса (Burisc) и Романа. Когда скончался их отец Петр, им было разрешено вернуться в Болгарию и наследовать отчий трон, поскольку братья Давид, Моисей, Арон и Самуил, сыновья одного из первых болгарских вельмож комитопула (Comitopolo) [Николая], побуждали болгар к восстанию. Через некоторое время в Болгарию с большими силами вторглись венгры, и Борис послал к императору Никифору просить о помощи. Никифор, не придав значения его просьбе, ответил, что честь империи не позволяет ему это
