исторического «тандема» – Маркса и Энгельса – таких же продуктов мифодизайна, как и «солунские братья», что только усиливало общий эффект формального противостояния церкви и государства, с одной стороны, и лишний раз подчёркивало доктринёрскую близость церкви и государства в отношении кирилло- мефодиевской проблематики, с другой стороны.
Особенно наглядно такая ситуация проявилась в коммунистической Болгарии, когда при Тодоре Живкове ежегодный праздник в честь Кирилла и Мефодия отмечался с государственным размахом: чуть ли не в каждом болгарском городе проводились массовые манифестации и масштабные культурные мероприятия, где рядом с портретами основателей марксизма-ленинизма и Георгия Димитрова вывешивались иконы с ликами равноапостольных Святых. Там даже была учреждена официальная государственная награда имени Кирилла и Мефодия, которые были священниками, но не полководцами, как, скажем, позднее канонизированный Церковью князь Александр Невский, в честь которого в СССР тоже был учреждён соответствующий орден.
По всей видимости, в основе такой идеологической близости государственного и церковного подходов к кирилло-мефодиевской проблематике лежала общая идеологема геополитического господства: в данном случае Маркс и Энгельс выступали в роли основателей коммунистического интернационала, который ставил своей целью осуществление пролетарской революции в мировом масштабе, а Кирилл и Мефодий – в роли символов идеи панславянизма, которая понимается евразийцами как исторический «интернационал» славяно-тюркских этносов.
И не с этой ли целью по всему маршруту переселения протоболгар, которые представляли собой кочевые племена тюркского происхождения, сейчас ставятся памятники Кириллу и Мефодию, как ритуальные монументы, символизирующие исторический путь славянства? В Самаре, где раньше простиралась Волжская Булгария, памятник стоит. В Саратове, где раньше проходили кочевые протоболгары, устремляясь в Причерноморье, памятник стоит. В Севастополе, на Крымском полуострове, где стала проявляться осёдлость этих племён, памятник стоит. Разумеется, имеются памятники «солунским братьям» и в двух центральных городах славянского мира – Киеве и Москве. Причём московский памятник Кириллу и Мефодию как две капли воды похож на монумент, установленный в Саратове. Что лишний раз свидетельствует о невысокой художественной ценности этих бронзовых изваяний, но в то же время подчёркивает их сугубо ритуальное, сакральное значение как мета-топографических оберегов.
Одним словом, церетеливщина какая-то!
Но более удивительная метаморфоза произошла в постсоветское время не на формальном уровне единения церкви и государства, когда в роли живых «подсвечников» на всенощных богослужениях выступают представители высшего руководства страны, а именно на содержательном, непубличном уровне отношения к кирилло-мефодиевской проблематике, где обозначилось серьёзное расхождение во взглядах на роль Кирилла и Мефодия в истории Руси между официальными научной и религиозной доктринами, чего раньше – при формальном размежевании церкви и государства – не было. Вот уж действительно: пути Господни неисповедимы!
Так, директор Института российской истории РАН, член-корреспондент Академии наук А.Н. Сахаров, являющийся рупором «научного официоза», в фундаментальном труде пяти докторов исторических наук ИРИ, который он редактировал и для которого сам написал раздел по истории Древней Руси, – «История России: с древнейших времён до начала 21 века» – таким «великим историческим деятелям», как Кирилл и Мефодий, не уделил не только отдельной главы, но и даже маленького параграфа, ограничившись упоминанием их в одном только абзаце:
«Основой любой древней культуры является письменность. Когда она зародилась на Руси? Долгое время существовало мнение, что письмо на Русь пришло вместе с христианством, с церковными книгами и молитвами. Однако согласиться с этим трудно. Есть свидетельство о существовании славянской письменности задолго до христианизации Руси […]. Об этом же говорит и свидетельство византийского дипломата и славянского просветителя Кирилла. Во время пребывания в Херсонесе в 60-е гг. 9-го в. он познакомился с Евангелием, написанным славянскими буквами (глаголицей, изобретение которой многие учёные приписывают… самому Кириллу! – Авт.). В дальнейшем Кирилл и его брат Мефодий стали основоположниками славянской азбуки, которая, видимо, в какой-то части основывалась на принципах славянского письма, существовавшего у восточных, южных и западных славян задолго до их христианизации».
И – всё! Более о Кирилле и Мефодии – в этом 1264-страничном труде, который принято считать базовой исторической доктриной идеологии правящего политического режима в России – нет ни слова. В то время как детству и юности Чингисхана академик Сахаров уделил даже именной параграф на целую страницу убористым шрифтом!
Мы уж не говорим о том, что эти скупые строки о Кирилле и Мефодии фактически ставят крест – но не православный! – на идеологическом единении позиций церкви и государства по вопросу кирилло- мефодиевской проблематики, которая, повторяю, наблюдалась в годы «тоталитарного режима», когда были «гонения на церковь». И это сейчас – когда демонстративное братание церкви и государства можно увидеть на любом помпезном мероприятии.
Чем объясняется такой парадокс? – вопрос не из простых. На этот счёт у нас имеется своя конспирологическая версия, которая заключается в следующем.
По всей видимости, после прихода В.В. Путина к власти в 1999 году новое политическое руководство страны озаботилось поиском собственной идеологической доктрины, которая бы в полной мере отвечала тоталитарным запросам «питерских» – новой элиты, большую часть которой составляют выходцы из недр КГБ-ФСБ.
«Германофильские» убеждения «немца в Кремле», как назвал Путина политолог Александр Рар, предопределили выбор идеологии национал-социализма, которая из нищеты и разрухи вывела предвоенную Германию в разряд ведущих держав мира, – но только, разумеется, в трансформированном виде, адаптированном под современные политические реалии и действующие условности международного права. Доказательств наличия «германского пути России» – масса.
Именно германская система государственного капитализма легла в основу «новой экономической политики» Путина, который – на примере Олега Дерипаски – уже напрямую отдаёт указания частным собственникам: какие хоздоговоры им надо подписывать, а какие – нет.
Именно германские научно-технические разработки, положенные в своё время под сукно, при Путине наконец-то стали претворяться в жизнь, о чём свидетельствуют многие инновационные проекты, в том числе в военно-космической сфере применения, теоретическая основа которых была заложена ещё инженером-самоучкой Виктором Шаубергером – «Циолковским» Третьего Рейха.
Именно история гитлеровской Германии при Владимире Путине сделалась самым востребованным литературно-издательским трендом – в стране, которая когда-то считалась «самой читающей в мире», что наглядно подтверждает ассортимент любого книжного магазина в России: такого огромного количества изданных мемуаров и дневниковых записей высших руководителей и полководцев Третьего Рейха, не говоря уже о специальной исторической литературе на эту тему, вы не встретите нигде в мире.
Именно германская эстетика 30 – 40-х годов прошлого века стала доминировать в официозной монументалистке на улицах российских городов и на партийных съездах «Единой России», что вам подтвердит любой культуролог: и речь идёт не только о великодержавной гигантомании Зураба Церетели, достаточно взглянуть на памятник маршалу Жукову в Москве или – на монумент дрезденца Столыпина в Саратове.
Именно поэтому на годы путинского правления в России пришёлся оккультный ренессанс, уходящий своими корнями в эзотерические доктрины «Общества Туле» и «Аненербе» – «Немецкого общества по изучению древней германской истории и наследия предков», созданного в 1935 году с целью научно- идеологического обеспечения функционирования государственного аппарата Третьего Рейха. Одно только повальное увлечение рунологией, лежащей в основе германского оккультизма, чего стоит! Именно руническое письмо древних славян, скорее всего, имел в виду академик Сахаров, когда в академическом издании указал на памятники письменности дохристианской Руси.
Мы уже не говорим про шумный успех романа-трилогии Владимира Сорокина «Лёд», который является художественно-эзотерическим переложением доктрины Мирового (Вечного) Льда космолога и мистика немецкого нацизма Ганса Гербигера. Поэтому нет ничего удивительного в том, что друг писателя –
