оснований рассматривали как один из ключевых факторов подрывной деятельности в СССР.
Помните, в чём именно заключался самый эффективный метод работы КГБ СССР в отношении проявления различных форм гражданской активности, изложенный в начале нашего повествования? Чтобы такие проявления нейтрализовать, их нужно возглавить. Вот как об этом не без иронии вспоминает сам Владимир Путин:
«Действовали как бы из-за угла, чтобы не торчали уши, не дай бог. Я для примера расскажу только одну историю. Допустим, группа диссидентов собирается в Ленинграде проводить какое-то мероприятие. Допустим, приуроченное ко дню рождения Петра Первого. […] Диссиденты в Питере, в основном, к таким датам свои мероприятия приурочивали. Ещё они любили юбилеи декабристов.
[…] Задумали, значит, мероприятие с приглашением на место события дипкорпуса, журналистов, чтобы привлечь внимание мировой общественности. Что делать? Разгонять нельзя, не велено. Тогда взяли и сами организовали возложение венков, причём как раз на том месте, куда должны были прийти журналисты. Созвали обком, профсоюзы, милицией всё оцепили, сами под музыку пришли. Возложили. Журналисты и представители дипкорпуса постояли, посмотрели, пару раз зевнули и разошлись. А когда разошлись, оцепление сняли. Пожалуйста, идите кто хочет. Но уже неинтересно никому» («От первого лица…»).
Как вам такой политтехнологический приём, с блеском опробованный КГБ ещё тридцать с лишним лет назад?! Вам это не напоминает – уже в наши дни – возложение цветов премьер-министром Владимиром Путиным на могилу убитого «спартаковского» фаната Егора Свиридова, когда тысячи радикально настроенных молодых людей, возмущённых этим преступлением и готовых на проявление публичных акций протеста, были оттеснены от места проведения церемонии милицейским кордоном?
И стоит ли удивляться тому, что путинские методы «управляемой демократии» как две капли воды напоминают тактику действий чекистов Ленинградского УКГБ? Отсюда – и такое иезуитское отношение к таким правозащитникам, как Людмила Алексеева, для которых во времена правления Владимира Путина были созданы показательные «вольеры» в виде различных общественных палат и советов при Президенте, глумливо названные «институтами гражданского общества».
Можно предположить, что на момент описываемых событий Владимир Путин служил вместе с Виктором Черкесовым в 5-м отделе Ленинградского УКГБ, который по линии Пятого управления КГБ СССР занимался борьбой с идеологическими диверсиями.
Окончив тот же факультет ЛГУ, что и Путин, но только на 2 года раньше – в 1973 году, Черкесов в течение двух последующих лет проходил срочную военную службу в Ленинградском военном округе, после этого несколько месяцев работал в прокуратуре и в 1975 году – одновременно с Путиным – был зачислен в кадровый состав УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области.
Кстати, до сих пор многие авторы ошибочно считают, что Путин и Черкесов учились вместе на одном курсе юрфака ЛГУ и дружили чуть ли не со студенческой скамьи.
Свою службу в КГБ Виктор Черкесов начинал оперуполномоченным Московского райотдела УКГБ по городу Ленинграду и Ленинградской области, затем был следователем того самого пятого отдела УКГБ («пятки», как его называли чекисты), где дослужился до должности заместителя начальника, а потом – и начальника отдела. Не в этом ли «следственном отделе» служил Владимир Путин, который не хочет вспоминать, чем именно ему приходилось тогда заниматься?
А занимались сотрудники пятого отдела УКГБ разного рода диссидентами – правозащитниками, «свободными художниками» и прочими «демократами» с их антисоветским самиздатом, – которых вскармливала интеллигентская среда Питера, традиционно отличающаяся своей пассионарностью, представляющей постоянную угрозу государственным устоям ещё со времён декабристов.
В числе самых громких дел, которые в конце 1970-х – начале 1980-х «шили» питерским интеллигентам чекисты из пятого отдела, можно вспомнить: дело издателей религиозного журнала «Община» и его редактора Владимира Пореша, а также дело Александра Огородникова (1979 год); дело активисток феминистского движения в Ленинграде Галины Григорьевой и Натальи Мальцевой (1980 год); дело независимого профсоюза «Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся» (СМОТ) в 1981–1982 годах. Кроме того, Виктор Черкесов вёл дела членов СМОТ и Народно-трудового союза (НТС) Ростислава Евдокимова и Марка Морозова, погибшего в тюрьме, а в 1983 году возглавил бригаду, расследовавшую дело филолога Михаила Мейлаха, который был виновен лишь в том, что редактировал зарубежные издания Даниила Хармса. О личном вкладе в ход расследования этих уголовных дел сослуживца Черкесова в конце 1970-х – Владимира Путина – теперь остаётся лишь догадываться.
Разумеется, в зону внимания сотрудников «пятого отдела», как уже было сказано выше, попадали и учёные-гуманитарии ленинградских вузов, среди которых в том числе был и беспартийный доцент ЛГУ Анатолий Собчак, а также участники неформальных молодёжных течений и творческих объединений: рок- музыканты и поэты, устраивавшие «квартирники», художники-«митьки» и так далее.
На особом счету, как теперь уже известно, находился и знаменитый Ленинградский рок-клуб, где в те времена, будучи старшеклассником, скорее всего, тусовался большой поклонник западного хард-рока Дмитрий Медведев – будущий третий Президент России. Но настоящий расцвет ленинградского рок- движения под присмотром КГБ наступил лишь тогда, когда на это дал «добро» генерал Калугин.
На момент назначения Олега Калугина вторым по счёту первым заместителем начальника УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области – в 1980 году – Владимир Путин, закончивший годовое обучение на факультете переподготовки оперативного состава в Высшей школе КГБ им. Ф.Э. Дзержинского, уже вернулся в город на Неве, где и продолжил службу в 1-м отделе Ленинградского УКГБ под пристальным вниманием «опального» генерала.
Так что Олег Калугин, выступая с лекциями в США, явно лукавит, заявляя, что Владимир Путин в те годы был «неприметной серой мышкой», сидевшей в аппарате Управления, и что он его практически не помнит. Также вызывает недоумение заявление Калугина о том, что «Путин никогда не служил во внешней разведке».
Именно генерал Калугин, скорее всего, рекомендовал своего подчинённого – майора юстиции Путина – к прохождению обучения на одногодичном факультете Краснознамённого им. Ю.В. Андропова института КГБ СССР, который тот окончил в 1985 году по специальности «Внешняя разведка». Но так как – в силу вышеперечисленных обстоятельств – все протеже Калугина автоматически попадали под особый контроль контрразведки, на оперативную работу в капстранах, где возможности Управления «К» ПГУ КГБ СССР были ограничены, чекист Путин уже рассчитывать не мог.
Именно поэтому, судя по всему, его и направили проходить службу в территориальной разведывательной точке в г. Дрездене под прикрытием должности директора местного Дома дружбы СССР – ГДР. К тому же, в КИ КГБ Путин совершенствовал свой немецкий язык, в душе надеясь, что его направят всё-таки в ФРГ. Но не судьба…
В ГДР Владимир Путин находился вплоть до 1990 года, дослужившись до звания подполковника и должности старшего помощника начальника отдела: в его годы Калугин был полковником и занимал в структуре КГБ СССР куда более высокий и ответственный пост.
После завершения загранкомандировки и возвращения на Родину подполковника Путина переводят в действующий резерв КГБ СССР без предоставления какой-либо должности. Позже, уже став Президентом, Владимир Путин будет говорить, что тогда он сам отказался от перехода в центральный аппарат ПГУ КГБ СССР в Москве и вернулся в штат первого отдела УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Хотя по заявлению Калугина, сделанному им в ходе публичной лекции, состоявшейся в Нью-Джерси (США) в 2010 году, Путин, скопив денег в Германии, купил на них машину и занимался в Питере частным извозом, пока не прибился к команде Собчака.
В «версию Калугина» верится охотнее, но не в силу большего доверия к источнику, а по той причине, которая нами была указана выше. При этом Олег Калугин, говоря о «прибившемся» к демократам Путине, опять «скромничает», опуская собственную роль в этом «случайном стечении обстоятельств».
Шутов
