по левому берегу на Витебск, к рассвету за ним должен был последовать вице-король Италии, выделив только бригаду легкой кавалерии на Сенно ради установления связи с отрядом Груши. Наполеон все еще готовился к попытке Барклая проложить себе путь от Витебска через Оршу на соединение со 2-ой русской армией. Между тем Барклай-де-Толли, в виду движения французов к Бешенковичам, еще в Полоцке почти оставил мысль теперь же пробиваться навстречу Багратиону и, быстро отступив к Витебску, привел туда свою армию уже 11(23) июля. Только отсюда он намеревался идти на Бабиновичи и Оршу в надежде облегчить этим соединение со 2-ой армией и преградить противнику путь из Минска на Смоленск. Барклай сообщил о своем намерении князю Багратиону и настойчиво, ссылаясь на волю государя, требовал, чтобы вторая армия двинулась между Березиной и Днепром и действовала во фланг Наполеону.
Подвиг генерала Неверовского под Красным 2-го августа 1812 года (Гесс)
Багратион, в виду появления у него в тылу Жерома в Новогрудке и занятия маршалом Даву сначала Минска, а затем Игумна и Борисова, продолжал с 28 июня (ст. ст.) отступление от Несвижа на Слуцк и Бобруйск. На всем пути Платов с казаками прикрывал тыл движения 2-ой армии и имел несколько крайне удачных схваток с польской кавалерией из авангарда Жерома, а именно — при Мире 28 июня (ст. ст.) с Рожнецким и при Романове 2 июля (ст. ст.) с Пшепендовским. С подходом 5–6 июля (ст. ст.) к Бобруйску, Багратион уже обладал обеспеченной переправой через Березину и всегда мог положить эту преграду между собой и Жеромом. Ободренный выгодами своего нового положения, он решил двинуться разрешить задачи, поставленные ему раньше императором Александром, т. е. прикрыть направление на Смоленск и соединиться с первой армией, хотя теперь в Бобруйске уже имел разрешение от государя совершить все движение по левому берегу Днепра. (7/19) июля, в день занятия Коханова и Орши частями Груши и накануне захвата Могилева Бордесулем с его авангардом, корпус Раевского выступил по приказу Багратиона на Старый Быхов с казачьим отрядом полковника Сысоева во главе. Вскоре 2-ая армия убедилась, что Даву предупредил ее в Могилеве. Однако Багратион все-таки остался верен своему решению проложить себе дорогу вдоль правого берега Днепра. (10/22) июля он сделал распоряжения для дальнейшего наступления армии на Могилев, а на случай неудачи велел немедленно же приступить к постройке моста через Днепр у Нового Быхова. В этот же день маршал Даву, полный надежд на успех, избрал к югу от Могилева у деревни Салтановки позицию на случай боя. С фронта позиция определялась ручьем, протекавшим в юго-восточном направлении впереди деревушек Фатовой и Салтановки вплоть до своего впадения в Днепр. Плотины и мосты, являвшиеся единственными доступными переходами через болотистые берега ручья, были по указаниям Даву или сломаны, или забаррикадированы. Тем не менее, получив в день битвы у Салтановки 11(23) июля приказ Багратиона атаковать неприятеля и постараться ворваться в Могилев, Раевский двинул весь свой корпус вперед. Однако атаки Паскевича в обход правого фланга французов у Фатовой и самого Раевского — против их левого крыла у Салтановки были отбиты. Трудные условия местности, лишая возможности воспользоваться содействием кавалерии, заставили Раевского прекратить атаки и с разрешения Багратиона отвести войска к Дашковке; наступление ночи вскоре положило конец преследованию Кампана. На следующий день видя еще перед собой передовые посты Раевского, Даву ожидал атаки всей 2-ой русской армии. Но Багратион был уже на пути к Смоленску. 13(25) июля его главная квартира переправилась через Днепр у Нового Быхова и выступила дальше на Пропойск и Мстиславль. Платов с казацкими полками должен был спешить к 1-ой армии кратчайшей дорогой и после удачных набегов на французские отряды в Шклове, Копысе, Орше, уже 17(29) июля достиг Любавичей и вошел затем в связь с войском Барклая. Даву только на другой день после переправы Багратиона узнал, что 2-ая армия за Днепром; но, опасаясь наступления каких-либо свежих русских сил от Смоленска на Оршу, он только через двое суток, дождавшись прибытия Понятовского, двинулся туда от Могилева вверх по реке.
Неудача Багратиона и его отступление за Днепр к Смоленску разъяснили первой армии ее положение под Витебском. Получив донесение о наступлении значительных сил неприятеля вдоль левого берега З. Двины, Барклай в ночь с 12 на 13 июля (ст. ст.) двинул там же по дороге на Бешенковичи пехотный корпус Остермана, усиленный драгунами, гусарами и конной артиллерией. Высылкой этого арьергарда он надеялся задержать противника и выиграть время, чтобы облегчить сближение и соединение со 2-ой армией. Так возник 13(25) июля бой под местечком Островно между французским авангардом Мюрата и отрядом Остермана, задержавший на целый день наступление неаполитанского короля, но кончившийся все-таки отступлением русских на новую позицию. Убедившись из боя при Островне в приближении значительных сил противника по дороге из Бешенковичей, Барклай отказался от опасного при таких условиях движения на Оршу. Чтобы отвлечь, однако, внимание противника от 2-ой армии, которую он сам настоятельно призывал ускорить движение к Орше, Барклай готов был даже принять сражение под Витебском. Впрочем, при ближайшем осмотре позиции и впереди и позади Витебска оказались рискованными для решительной битвы. К тому же в ночь на 15(27) июля адъютант Багратиона привез известие о неудавшейся попытке 2-ой армии боем открыть себе дорогу для соединения с Барклаем. Эта новость освобождала 1-ую армию от необходимости выжидать Багратиона у Витебска под страхом битвы в плохо защищенной от природы местности с превосходными силами противника. Поручив Палену составить арьергард армии и выдвинуть его на левый берег речки Лучосы, Барклай после совещания старших начальников 15(27) июля решил продолжать отступление на Смоленск тремя колоннами через Поречье и Рудню. Наполеон со своей стороны уже 13(25) июля знал из донесения Даву об отражении Раевского у Салтановки. После этого операции главной армии против Барклая были вполне обеспечены с правого фланга. Бой у Островна и самое упорство, с которыми дрались русские арьергарда Остермана, затем 14(26) июля Коновницына и, наконец, 15(27) июля — Палена, все это наводило императора на мысль, что русский главнокомандующий собирается принять генеральное сражение. В первые дни этих авангардных стычек французская армия была еще слишком разбросана, и Наполеон ограничивался рекогносцировкой, предполагая дать давно желанную битву только 16(28) июля, если русские выстоят на месте. Но в назначенный для боя день от русской армии перед ним не осталось и следов. Французы могли только вступить в Витебск, очищенный неприятелем, и на следующий же день двинуть за ним погоню. Сознавая, однако, что надо дать армии отдых дней в 7–8, Наполеон поневоле должен был предоставлять русским почин в наступательных действиях и подготовке битвы. Он ограничился только тем, что занял частями великой армии все узлы дорог на правом берегу Днепра между Витебском, где отдыхала гвардия, и Смоленском. Так, вице-король занимал Сураж и Велиж, Нансути — Поречье, Ней — Лиозну, Мюрат — Колышки и Рудню, Груши — Бабиновичи и Любавичи, Даву — Дубровну.
Между тем обе русские армии, наконец, соединились в Смоленске: 20 июля (1 августа) прибыла туда армия Барклая, которого тотчас же уже на следующий день посетил Багратион, обогнавши свои войска; 22 июля (3 августа) подошла и его 2-ая армия. Поспешность отступления расстроила русские войска, но 1-ая армия все еще насчитывала в своих рядах около 80 тысяч, 2-ая — около 40 тысяч человек. Военный совет старших начальников единодушно высказался теперь за наступление, и Барклай, вопреки собственному убеждению, согласился июля 26 (7 августа) начать движение к Рудне с тем условием, чтобы войска не удалялись от Смоленска далее трех переходов; на всякий случай на левом берегу Днепра от Смоленска к Красному был выдвинут отряд Неверовского. Однако уже на другой же день при первых ложных слухах о сосредоточении французских сил у Поречья, Барклай приостановил наступление. Получив через несколько дней сведения, что Наполеон стянул войска позади Рудни у Любавичей-Бабиновичей и Дубровны, он опять было возобновил движение вперед и 2(14) августа занял крайне выгодную на случай битвы позицию у Волковой в надежде вызвать неприятеля на атаку. Но через сутки обнаружилось, что французы перешли на левый берег Днепра. Теперь Барклаю не оставалось ничего другого, как торопиться вслед за Багратионом назад на защиту Смоленска и сообщений с Москвой.
Бивуак (Фабер дю-Фор)
Наполеон действительно был душевно утомлен этой вечной погоней за решительным сражением и все новым и новым исчезновением неприятеля. Он приходит к решению неожиданным вывертом всего своего наступления от Витебска превзойти все ожидания Барклая и застать, наконец, русских врасплох, как это удалось ему в 1809 году под Ландсгутом с австрийцами. Со свойственной ему легкостью быстро перебрасываться от одной комбинации к другой, император задумывает теперь переправить все свои силы якобы почти в 200.000 человек на левый берег Днепра у Росасны, с налету захватить Смоленск в тылу у
