Заводилася война Середи белого дня. А что начато палить, — Только дым столбом валит; Каково есть красно солнышко, Не видно во дыму. «Добрый молодец» подбадривает русское войско:
«Посмелее поступайте Со французом воевать!» — «Уж мы рады воевать, Слезны капли проливать!» И дальше эпически-традиционное бахвальство французов, повторяющее почти дословно мотивы песен о прусском походе:
Не пыль во поле пылит, Не дубравушка шумит: Француз с армией валит. Он валит, таки валит, Сам подваливает, Речь выговаривает: «Еще много генералов — Всех в ногах стопчу, Всея матушку Россеюшку Во полон себе возьму; Во полон себе возьму, В каменну Москву зайду!» Традиционен испуг военных властей:
Генералы испугались, Платком слезы утирали, В поворот слово сказали: «Не бывать тебе, злодею, В нашей каменной Москве, Не видать тебе, злодею, Белокаменных церквей, Не стрелять тебе, злодею, Золотых наших крестов»… Дальше — эпизод о «Лопухове», курящем «трубку табаку» из песен XVIII века. Это песня в стадии разложения: Платов заменен «добрым молодцем»; небезосновательно, может быть, предположение Бессонова, что «Платов» дал толчок встречному образу «платка», которым утирали слезы испуганные генералы.
Игра — Казаки. (Ориг. в Ист. музее).
Но та же анахронистическая комбинация мотивов и в лучших, наиболее сохранных, вариантах.
Валит француз, бахвалится; от дыма-сажи и чаду красна солнца не видать. Граф Платов-генерал разъезжает на добром коне, подъезжает к своей силушке, донским казакам, и обращается к ним — словами песни о Румянцеве и турецком походе:
«Ох вы, братцы молодцы, Вы донские казаки! Нельзя ли вам, ребяты, Караулы крепки скрасть?» — «Не велика эта страть (страсть?) Караулы крепки скрасть!» Это еще законное позаимствование: вероятно, и Платову с его казаками не раз приходилось «скрадывать караулы».
Караулы покрадали, За Дунай реку метали — заимствование более рискованное.
Граф Платов-генерал, У сю силушку побил: Он которую побил, Которую потопил, Остальную его силушку
