Мой неуважительный тон и наглый вид ничуть не тронули самого вождя, очевидно, и не такое видавшего от вконец оборзевших чужаков, но зато взбесил его менее привыкшую к подобным перебранкам охрану. Оба бойца изменились в лице и не сговариваясь, дружно двинули на меня, при этом так и сверля своими щелками. Я мысленно прикинул, через сколько секунд меня хватит удар.
Короткий гортанный выкрик остановил их где-то на полпути.
– Стоять! – еще раз повторил предводитель, но уже на понятном мне языке.
Они неохотно повиновались. Один, с почтением глядя на него, выдал целую фразу, смысл которой так и оставался бы для меня загадкой, если б не весьма выразительный жест, а потом еще и кивок в мою сторону. Судя по всему, синекожий боец просил разрешения прикончить меня прямо на месте за невиданную дерзость.
– Нет, – коротко ответил вождь. – Мы еще не договорили.
Мне захотелось закатить глаза. Да ведь и так все ясно, чего ж время-то тянуть.
Взгляд вертикальных глаз переметнулся с бойца на меня.
– Итак, на чем мы остановились? – задумчиво проговорил мой собеседник и склонил голову набок.
– На том, что пора прощаться, – прямо ответил я. – Так что будь добр, не задерживай нас.
– Да-да, конечно, – согласился он. – Ты только отдай мне свою вещь и все, можете спокойно уходить.
'Ага, разбежался'. Особенно после того, как меня на пару с наемником чуть из-за нее не угробили.
– С чего вдруг?
– Пусть зло останется у нас. Мы сможем позаботиться о нем должным образом. А именно, чтоб оно никогда больше не смогло никому причинить вред.
– Мило, – заметил я. – Но у меня несколько иные планы.
– Придется тебе их изменить, – твердо сказал он. – Или мои воины заберут его у тебя силой. Но тогда, боюсь, наемники так и не дождутся вашего возвращения.
Я слушал его и не верил своим ушам. Все в этом мире было каким-то неправильным. Странное небо, неживая природа, синекожие племена. И история, только что благополучно завершившаяся, повторялась вновь, но теперь в роли чужаков вынуждали выступать нас с Цироном.
Я криво усмехнулся и вытащил амулет. Взвесил его на руке. Тяжелый взгляд предводителя метнулись к нему, вбирая неясные письмена магического ореола.
– Хочешь забрать себе? – спокойно спросил я. – Нет ничего проще. Ты просто примени свой хваленый взгляд, ну тот, что укладывает наповал.
– Это всегда успеется, – возразил он. – А пока ты не одумался, пусть мои воины разомнутся малость. Полезно будет.
Кому – я спрашивать не стал, дабы не выставлять себя полным идиотом. Вместо этого прикинул, смогу ли хоть что-то им противопоставить, и пришел к крайне плачевному выводу – в ближайшие пару часов от меня толку будет, как от придорожного столба.
Цирон подкрался ко мне своей неизменной кошачьей поступью.
– У нас проблемы? – вкрадчиво осведомился он.
Я вздохнул и не удержался от саркастического замечания:
– И как это ты догадался?
– Чего ерничаешь? – упрекнул он меня. – Лучше говори давай, что делать будем.
– Если честно, то у меня идей – ноль, – честно признался я.
– Тогда слушай мою. Так как амулет у тебя, то давай мотай. Куда – знаешь. Я их как-нибудь задержу, так что время у тебя будет. Главное, чтоб ты до Хенигаса добрался, а там как-нибудь управитесь.
– Щас, – ощерился я. – Ты что, совсем дурак? Да тут, поди, бойцов вокруг не один десяток. Ну удержишь ты… парочку, если особо повезет. А про остальных подумал? Их ты на кого повесить собираешься?
Наемник сверкнул глазами, но счел за благо промолчать.
– Ну как, все обсудили? – донесся до нас невозмутимый голос предводителя племени. – Дошло до вас, надеюсь, что шансы на победу отсутствуют?
– Дошло, – огрызнулся я. – Да только амулета ты все равно не получишь. Только через мой труп.
– Два трупа, – поправил меня Цирон.
Вождь укоризненно покривил губы, сделав при этом такую гримасу, что мы сразу почувствовали себя глупее некуда, и пожал плечами.
– Сами напросились, – с еле уловимой ноткой сожаления произнес он.
Натасканные бойцы по его тону сразу догадались, что от них требуется, и неторопливо, вразвалочку, двинулись на нас. По выражению их лиц я понял, что серьезными противниками нас не считают. Так, чем- то вроде слабенькой и короткой разминки.
Цирон, тот, понятно, сразу схватился за свой меч. Я, чтоб не отставать, достал кинжал. Наемник недоуменно покосился на мое оружие, и я понял, что будь мы сейчас не здесь, а где-нибудь в другом месте, он бы заржал от одного вида моего миниатюрного вооружения. Здесь же ситуация не располагала, так что он просто одарил мой кинжал пренебрежительным взглядом и отвернулся.
– Слышь, маг, – все таки не удержавшись, процедил он сквозь зубы. – Держись ты лучше у меня за спиной. А ножик свой не убирай. Если совсем худо станет, – а произойдет это очень скоро – то пригодится: сначала мне горло перережешь, а потом себе. Поверь, это будет лучше, чем попасться живьем им в лапы.
При этих словах я внезапно испытал к себе острое презрение. Нет, наемник вовсе не сказал сейчас ничего оскорбительного, только одну лишь правду. Он не надеялся всерьез на то, что нам удастся прорваться к Вратам, и не пожелал, чтобы такую надежду лелеял я. Потому и предупредил, чтоб я был наготове и не медлил, когда наступит это самое 'худо'.
Впервые, наверное, я был столь жалок даже в своих глазах с этим кинжалом в руке, с пустой головой, из которой напрочь вышибло все мысли. 'Маг, – с сарказмом подумал я. – Совершенно ни на что не годный…' И это ироническое отношение к самому себе позволило мне по-новому взглянуть на ситуацию, так, как смотрел бы мой учитель, а не желторотый, раскисший при первом же серьезном препятствии Единый.
Ну нет у меня Сил. Да, бывает и такое в жизни каждого мага да при том немыслимое количество раз. Так что ж теперь ложиться и помирать, или начинать спешно жалеть себя, родимого? И ведь именно это я только что и собрался сделать, хотя нужно сейчас совсем другое. Я ведь не просто маг, а ученик Шеррая. Зря он, что ли, столько лет вбивал мне в голову не только одни заклинания, но и знания о всевозможных амулетах, не зависящих напрямую от наличия Силы в хозяине и от ее количества. Что он там говорил о сдвоенных и строенных амулетах – то, что это одинаковые, вплоть до самых мельчайших деталей, предметы. И что Сила их тем убийственней, чем больше одинаковых амулетов у одного человека. Самые слабые – это те, что поодиночке. Двойные уже лучше. Ну и предел мечтаний любого мага – это обладание тремя предметами сразу.
Я поднял руки, вглядываясь в свои перстни так, словно видел их в первый раз. Везде одна и та же змея, обвивающая пальцы длинным гибким телом. Крошечные рубиновые глаза переливаются, острые, загнутые назад ядовитые зубы удерживают гладкий шар.
Как же я раньше не замечал этого? Мои перстни и есть тот самый строенный амулет, о котором упоминал Шеррай.
Я вытянул руки перед собой, лихорадочно ища подступ к ним.
'Позови – и знание войдет в тебя', – всплыли слова из глубин памяти.
Да, учитель, я сделаю это. Я помню, как.
Перстни нагрелись, и тихий змеиный шепот попросил: 'Кровь'.
Я не медля закатал рукав и прочертил лезвием кинжала длинную полосу от запястья до локтевого сгиба, тотчас налившуюся требуемой темно-вишневой влагой. Перстни исчезли, черпая для себя Силу в моей крови, крови не простого человека, а мага. Три величественные змеи возникли передо мной и наемником, загородив нас от надвигающихся синекожих. Гибкие тела лениво покачивались из стороны в
