устраиваясь то так, то эдак. То и дело перекатывался с боку на бок, подкладывал под щеку сложенные ладони, комкал подушку в надежде пристроить свою беспокойную голову, но ничего не помогало. В итоге легкое покрывало скатилось на пол, а следом за ним, не выдержав издевательств, последовала многострадальная подушка. Злой как черт я сел и скрестил ноги, мрачно вглядываясь в темное окно. Голубое зарево давно рассеялось, но факт оставался фактом – к утру ни одни Врата пустовать не будут. Мне примерно представлялось, что именно сейчас должно происходить и кто еще бодрствует в эту ночь. Так и виделось, как огромная старая башня переживает третье нашествие привратников, как новые, еще ничего толком не понимающие хранители распределяют между собой проходы в миры, а затем безуспешно роются в уцелевших книгах и свитках, пытаясь определить, как исчезли их предшественники. Я резко выпрямился. Это смутное представление совершенно неожиданно навело меня на другую мысль. А что, если им и искать ничего не надо, и те уцелевшие успешно проскользнули мимо цепких рук Единых к своим братьям. Уж кто- кто, а они мигом расшифровали небесное волнение и поняли, чем оно является для них.
Спасением.
Конечно, новые Хранители Врат пока еще слишком молоды и неопытны, так что перетянуть их на свою сторону не составит особого труда, только вот кому именно удастся сделать это первым? Безусловно, оставшиеся в живых имеют определенное преимущество, потому как составляют с третьей волной привратников единое целое. Но с другой стороны, Веланд прекрасно умеет убеждать других в своей правоте и он не какой-то там рядовой маг, а Старший из всех ныне существующих…
Я мягко спрыгнул на пол и быстро оделся, одновременно с этим прокручивая в памяти слова Хенигаса, брошенные мне в спину с редким равнодушием. 'Приход ничего не меняет. Завтра мы отправляемся на поиски нашей четверки, а со всем прочим пусть разбирается Веланд'. Ага, завтра, как же! Особенно учитывая, что я даже понятия не имею, с чего начинать поиски. Насчет раз использованного способа возникали серьезные подозрения, и чтобы проверить свою догадку я не поленился среди ночи незаметно смотаться к Вратам. Все вышло именно так, как я и думал – покорный мрак вдруг взбунтовался и наотрез отказался раскрывать мне месторасположение привратников. Миры словно отворачивались, скрывая себя от моего взгляда, а мягкая чернота из верного союзника превратилась в злейшего врага и начала настойчиво покалывать мне виски морозным дыханием. И чем упорнее становился я, тем жестче следовал отклик на мои действия. Биться над изменившим мне мраком можно было целую вечность, но в том, что результат будет иным, я сильно сомневался. Да и не было ее у меня, этой вечности. Старший требовал исполнения приговора как можно быстрее, а значит, лишь прибавлял мне головной боли.
Я с сожалением отступил, хотя так и подмывало любыми средствами все же добиться у миров полного послушания,
Из Врат я выбрался весь заиндевевший и принялся чуть притоптывать на месте и тереть посиневшие руки, чтобы хоть немного отогреться. Больше мне такой встречи с мраком не хотелось, и я знал, что нужно делать, чтобы избежать повторения – просто не требовать у него невозможного. Но если не у него, то у кого тогда?
Я жалко улыбнулся сам себе. До рассвета оставалось не так уж много времени, но даже возвращение в замок учителя никак не способствовало прибавлению свежих мыслей. Сверху до низу перерытая библиотека хранила полное молчание, и причина на то имелась весьма банальная – привратники ж никогда и не прятались. Всегда были на виду. А раз так, то и надобность в их поиске отпадает. Только легче мне от этого не становилось. Я тоскливо подпер голову кулаком и некоторое время бесцельно блуждал взглядом по стенам. Это ж подумать только, сколько всего развешено, разложено. И хоть бы что мне сгодилось Но куда там, мордой я для этого не вышел.
Здоровенный фолиант сиротливо валялся передо мной на полу, еще несколько расположились на креслах и массивном столике, в разных стадиях прочтения. Я меланхолично перелистывал посеревшие от времени страницы, с тоской прикидывая, к чему именно можно присобачить несколько найденных строк. Сами по себе они никакого смысла не несли, но вот вкупе кое-что получалось. Конечно, невесть что, но не в моем нынешнем положении разбрасываться даже самыми бредовыми идеями. Заглянув напоследок поочередно во все раскрытые книги, дабы в самый ответственный момент не допустить какой-нибудь грубейшей ошибки, я поднялся на ноги. Согласно намеченной очередности действий, первое, что мне предстояло, это сотворение устойчивой и насколько это будет возможным, 'живой' иллюзии любых Врат. Здесь главное заключалось не в выборе конкретного объекта, а в абсолютной точности исполнения. Мысленное представление недавно виденной Арки началось с вытаскивания из бесформенной пока еще черноты тонкой искрящейся линии, соединяющей копию с оригиналом. Два светящихся пятна пока неясно вырисовывались вдали друг от друга, но я как мог напрягал свою память, воссоздавая строение Врат до мельчайших деталей, вплоть до малозаметных царапин на матовой поверхности. При этом я не забывал каждую новую черточку старательно переносить с настоящей Арки, затаившейся среди сплетения деревьев, на свою иллюзию, медленно всплывающую из полумрака библиотеки. Линии цеплялись одна за другую, сливались и изгибались, создавая некую воздушную форму, пока еще едва намеченную, различимую только внутренним зрением. Но я старался, прилагая все свое умение, все познания в магии, и делал мираж как можно отчетливее, выводя его за грань простого воображения как можно ближе к реальности. Остановился лишь тогда, когда понял – дальше нельзя, иначе Арка, задуманная как иллюзия, оборвет связь с оригиналом и сама станет им прямо здесь, посреди комнаты, никому не нужная и никуда не ведущая.
Я открыл глаза и пораженно отступил от своего творения. Восхищаться было особо некогда, но жутко хотелось. Даже не верилось, что это подрагивающее видение, уходящее верхушкой в потолок, – мое. Полупрозрачное переплетение туманящихся изгибов, поднимающихся от самого пола, и просвечивающий за ними сероватый отголосок вездесущего мрака. Клясться в совершенстве схожести иллюзии и ее основы я не хотел, но в глубине души все же был уверен, что сделал для этого все возможное.
Синеватая снежинка на тыльной стороне ладони чуть потускнела, беспрерывно восполняя недостаток Сил и не позволяя усталости коснуться своего хозяина. Я знал, что только благодаря ей сохраняю готовность к продолжению воплощения плана в жизнь. И до конца было еще очень далеко. Серая дымка, посредством связи обладающая всеми тайнами настоящего мрака, тем не менее была лишь его подобием, но уже достаточно близким к действительности, чтобы иметь определенную самостоятельность. А проявлялась она в снятии всевозможных барьеров, наложенных на мрак привратниками. Теперь все, что оставалось, это проникнуть в свою же иллюзию и выяснить то, что требуется. Но вот тут-то, как не прискорбно это сознавать, и возникала одна загвоздка. Будь мои Врата иллюзией, основанной на прошлом и значит относительно безобидной, или боевой, в большинстве случаев нацеленной на убийство, в любом случае они должны были иметь непосредственный объект воздействия. То есть, как говаривал мой учитель, 'лицо, не являющееся создателем оной иллюзии'. И даже то, что мое творение является не точным исполнением одного из этих вариантов, а скорее некой разновидностью, выисканной в старинных книгах, никоим образом данных ограничений не снимает.
Так что сам в свою иллюзия я проникнуть не смогу, как не смогли бы остальные маги и даже Веланд. Перенести в нее других – пожалуйста, сколько пожелаю, только где ж кроме себя взять
Я подошел к стене и привстал на цыпочки, осторожно снимая с нее тяжеленное зеркало. Прошествовал с ним через всю комнату, опустил на пол и прислонил к книжным полкам напротив своего творения. Дело осталось за малым – с помощью зеркала проделать то же самое, что и с Аркой, только теперь в ее качестве предстояло выступить ни кому иному, как мне.
Набрав полную грудь воздуха, я медленно выдохнул его и прикрыл глаза. Сила покорной теплой волной устремилась от меня к гладкой поверхности, коснулась ее, считывая отражение, и мягко скользнула мне за спину, создавая неясный пока набросок двойника. Можно было обойтись и без зеркала, но почему-то представить себя оказалось неимоверно трудно. Черты своего собственного лица расплывались мутным
