наполнявший комнату, стал мучить и раздражать его, и Эми, безболезненно сморщившись, зажмурился.
Но вновь пощекотали тело колючие струйки, и боль отошла, съежилась и пропала. Эми открыл глаза и увидел задумчиво глядящего на приборы профессора.
Освобожденная от боли голова была легкой и светлой, хотелось смеяться и петь. Но петь Элфос не умел, он просто преданно посмотрел на врача и неожиданно для себя самого выпалил:
— А ведь я о вас еще раньше знал. До Отряда.
— Да? — насторожился профессор. — Интересно, откуда?
— Мне о вас говорил один человек. Он даже так и советовал: запутаешься, мол, не будешь знать, что делать, найди в Медицинском Центре доктора Кеви Кесмайнда, он поможет!
— И кто же этот человек? — в упор взглянул в глаза сержанту врач.
— Спортивный доктор, старый уже. Прозвище у него странное — «Эскулап». Может, помните?
— Эскулап… — неопределенным голосом протянул Кесмайнд, но морщины на его лбу разгладились, а глаза заблестели.
— Эскулап… — повторил он. — Вы знаете Эскулапа? Откуда? Давно?
— Года три. Он был врачом команды, где я играл. «Смертоносные Ангелы», слышали? Чемпион Лиги рэгикретча!
Профессор невольно поморщился, но тут же широко улыбнулся.
— Значит, вас посылал ко мне Эскулап. Что ж, тем лучше. Жаль только, что вы не воспользовались его советом и не переговорили со мной раньше. Это, я думаю, избавило бы вас от многих неприятностей, ну да ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Правда, до конца еще далеко.
Кесмайнд поудобней устроился в кресле и продолжал:
— Ну, что ж, ситуация более или менее определилась. Теперь я кое-что расскажу. Наберитесь терпения, разговор будет долгим. Если появятся вопросы, задавайте их сразу.
Итак, вас, я думаю, прежде всего интересует, что такое Особый Отряд «Свобода» и чем же он на самом деле занимается.
Отряд — это специальное подразделение, подчиненное лично Президенту, как Председателю Государственного Совета Безопасности.
Состоит Отряд из двух самостоятельных отделов, или групп. Группу боевиков-транспортировщиков возглавляет небезызвестный вам бригадный генерал Айзенстренч. Научно-медицинскую группу, вот уже полгода, возглавляю я.
Функции Отряда заключаются в определенного рода воздействии на политику различных государств, с целью вызвать в ней изменения, выгодные для нашей страны.
Как вы сами понимаете, это совсем непросто, а зачастую было бы невозможным, если бы не широкое использование создаваемых в наших лабораториях биоклонных объектов. Что это такое? Как бы попонятнее объяснить… Вам знаком термин «клонирование»? Нет… Ну, хорошо. Начнем сначала.
Организм каждого человека состоит из клеток. Помимо того, что клеток невероятно много, существуют разные их виды. Клетки кожи, мышц, нервные клетки, половые клетки… Так вот, в обычных условиях, для возникновения нового организма необходимо слияние двух узкоспециализированных половых клеток, мужской и женской. В результате этого процесса возникает новая клетка из которой и происходит в дальнейшем развитие и формирование человеческой особи. Это понятно? Прекрасно.
Но при определенных условиях можно из любой, практически любой живой клетки получить абсолютно точную копию организма, от которого эта клетка была взята. Это явление и называется клонированием. Оно известно уже давно, успешные опыты проводились еще в прошлом веке, но стабильных результатов удалось добиться сравнительно недавно… Зато теперь мы можем по своему желанию получать почти неотличимых двойников любых живущих на Земле людей…
— Ну и что? — недоуменно спросил Эми. — А при чем здесь Отряд?
— Отряд… Я думал, вы догадаетесь… Как было уже сказано, есть довольно много стран, внешняя и внутренняя политика которых нас, как бы это помягче выразиться… скажем, не устраивает. А что такое политика? Это, в конечном итоге, конкретные действия конкретных людей в конкретных обстоятельствах. Теперь представьте себе, что определенный политический деятель вдруг резко, необъяснимо для окружающих, изменяет свое поведение, перестает активно участвовать в общественной жизни… Причем это тот же самый человек, вот только вчера он был пламенным трибуном, сверкающим искрами интеллекта, а сегодня превратился в безвольного, бессвязно лепечущего идиота. Все предельно скрытно и недоказуемо — отсутствуют малейшие следы специальных медикаментов и ядов, нет признаков какого бы то ни было заболевания, нет следов от черепномозговых травм или операций… одним словом — ничего. Даже жена, да что жена! — родная мать не заметит, что вместо ее выношенного под сердцем и в муках рожденного ребенка рядом находится выращенный в термостате живой автомат — биоклон. Используя методику экспресс-гормонального давления, удается получить готовый, не отличимый от оригинала объект за время порядка 3-х — 4-х недель… Но тут есть два слабых места. Первое: выращенные по ускоренной схеме биоклоны относительно нестабильны, срок их функционирования не более полутора-двух лет, затем наступает быстрое саморазрушение; но это, собственно, и не важно — они не рассчитаны на длительное использование. И второе: созданная копия психически стерильна. Ведь человек — это прежде всего продукт воспитания, воздействия окружающей среды. Постепенное развитие во времени дает ему сумму знаний о мире, индивидуальную память, формирует в нем самое главное — собственную личность. Нот этой-то личности и лишены биоклоны. Вместо нее они методом гипноиндукции получают определенный набор поведенческих и речевых стереотипов, своеобразный слепок с психики оригинала клонирования, что позволяет с достаточной степенью точности воспроизводить его для окружающих, хотя бы на первых порах…
А дальше — дело техники. Особые группы боевиков перевозят биоклоны в специальных транспортных футлярах в заранее обусловленные точки, где и передают их с рук на руки местным резидентам Отряда для дальнейшего использования…
— А откуда берутся эти самые клетки нужных людей?
— Ну, это несложно. Достаточно ведь крошечного кусочка кожи или другой ткани, а при возможностях, которыми располагает Отряд, это сущие пустяки. Не говоря уже о всевозможных обследованиях и осмотрах, которым подвергается большинство людей и при которых берутся анализы, даже во время обыкновенного рукопожатия, с помощью специального перстня легко удается получить необходимый материал… Да мало ли удобных случаев можно найти, если упорно искать…
— Ну, а настоящие-то люди куда деваются?
Профессор пожал плечами и выразительно посмотрел на Эми.
— Во всяком случае, — медленно произнес он, — мне не известно, чтобы кто-нибудь из них хоть раз столкнулся со своим двойником… Они просто исчезают. Надежно и бесследно.
В комнате повисло тяжелое молчание. Элфос морщил лоб, пытаясь как-то осознать обрушившиеся на него сведения. Наконец, он поднял глаза на Кесмайнда.
— А кому же все это надо? И для чего?
— Кому… — задумчиво повторил профессор, глядя куда-то вдаль. — Кому… А вы никогда не задумывались над тем, в каком странном обществе мы живем? Почти все взрослые женщины работают на Государственных Комбинатах, где производится все, от мятной жвачки до межконтинентальных ракет. Кроме того, они рожают и воспитывают детей. До пяти лет. А после пяти каждый мальчик переходит в собственность государства и становится либо солдатом, либо ученым. Либо — либо. С помощью жестких, раз и навсегда отработанных критериев их делят на две касты для того, чтобы в каждом развить только одну, основную черту, к которой он наиболее склонен. Из одних готовят ловких, мощных, умелых солдат- боевиков, не рассуждающих убийц, которые умеют делать все, но не способны оценить свои собственные поступки и хоть ненамного высунуть голову за бетонный забор под названием «Приказ». Из других выходят тщедушные телом, но интеллектуально могучие мыслители, все понимающие, но ничего не способные изменить хлипкие «головастики»… Головастики… слово-то какое жалкое… Я когда-то смертельно обижался на это прозвище, но постепенно понял, что слово «дебилы», которым мы величаем между собой таких, как вы, не менее обидно, а главное — так же несправедливо.
Ведь те, кто развивает в вас силу, в ущерб уму, а в нас интеллект в ущерб физическому здоровью, как
