исподтишка вонзить нам нож в спину, в бессильной ярости изрыгают потоки клеветы, нагло утверждая, что наша великая страна зашла в тупик, а могучая Нация вырождается! А? — внезапно обратился он к Эми: — Что ты ответишь на это, малыш?
Эми вздрогнул от неожиданности, но быстро нашелся и, твердо глядя чуть поверх головы Президента, произнес уставную фразу из Кодекса Непобедимых:
— Мы свернем всем им шею!
В комнате одобрительно загудели.
— Именно! — подхватил глава государства. — Именно так, сынок. Нация вырождается! Ну, нет! Как бы этого ни хотели наши враги, мы день ото дня становимся все сильнее и сплоченнее! Нация — это одно громадное сердце, бьющееся ровно и точно, один гениальный мозг, создающий великие, небывалые открытия, одна могучая рука, защищающая страну и всегда готовая покарать любого врага. Кто мы? — он вскинул руки вверх, как бы в экстазе, но в то же время не забыв повернуться лицом прямо к немигающему темному глазу телекамеры.
— Дети Нации! — проревели в едином порыве все присутствующие.
— В чем смысл нашей жизни?
— Сила, свобода и справедливость!.
Президент с шумом выдохнул и вновь повернулся к Эми.
— Сегодня твой великий день, малыш! Ты не просто завоевал для своей команды Кубок Нации, ты сделал это, можно сказать, в одиночку! Все знают, я всегда болел за «Бешеных Бизонов», это моя команда, но сегодня я рад победе «Ангелов». Спору нет, «Бизоны», — отличная команда, но сегодня ее победил великий игрок! Это так, и вся страна видела это. Ведь главное не в том, что за команда владеет Суперкубком Лиги рэгикретча, а в том, что могучий дух Нации, дух многих и многих поколений наших героических предков жив и воплощен в наших молодых, могучих орлах, таких, как сержант Эми Элфос!
Эми удивленно моргнул и раскрыл рот, но Президент властным жестом остановил его.
— Да, да, ты не ослышался! Личным именным указом Президента, за особые заслуги, младшему стажеру первого разряда Эми Элфосу присваивается звание вице-сержанта!
Он, не глядя, протянул руку, и один из адъютантов вложил в нее большую кожаную папку.
— Ты заслужил это, мой мальчик! — Широко улыбаясь, Президент протянул папку застывшему, как монумент, игроку. Первый шаг сделан! Надеюсь, сынок, когда-нибудь вручить тебе генеральскую звезду.
— Моя жизнь принадлежит Отечеству! — пересохшим горлом прохрипел Эми. — Я готов служить ему днем и ночью, везде и всюду, потом и кровью!
— Это верно, — кивнул Президент, — служба тебе предстоит нелегкая. Но ты справишься, сержант, я в тебя верю!
Элфос медленно брел по коридору, возвращаясь к себе в раздевалку. Все происшедшее казалось ему нереальным, эпизодом из какого-то фильма, сном, наконец, и только коричневая папка, остро пахнущая новой кожей, в какой-то степени убеждала, что это не так. В голове у Эми все перемешалось: игра, кошмар беспамятства, крики несуществующих болельщиков, неожиданная встреча с Президентом… Элфос не мог ни на чем сосредоточиться, тем более что теперь, когда нервное напряжение схлынуло, вновь навалилась невероятная усталость, разболелась грудь, мелко подрагивали мышцы рук и ног, и страшно хотелось спать…
До Резиденции оставалось не более получаса езды, когда Президент, развалившийся в мягком удобном кресле своего бронированного автомобиля, заметил, что его личный секретарь, сидевший на переднем сиденье рядом с охранником, чем-то явно озабочен. Он все время ерзал, вздыхал и украдкой поглядывал на спокойно сидящего шефа в длинное узкое зеркало, укрепленное над лобовым стеклом. Это было так непохоже на всегда спокойного и уверенного в себе Коми Эзимайнда, что Президент Даже несколько встревожился.
— Что с вами, Эзимайнд? Что-нибудь случилось? — спросил он, поймав в зеркале взгляд секретаря.
— Да как вам сказать, господин Президент… — нехотя, но с явным облегчением ответил Коми. — Это насчет того парня, Эми Элфоса. Вы ведь отдали приказ ввести его в состав Особого Отряда «Свобода»…
— Ну и что? — уже нетерпеливо осведомился Президент.
— Видите ли, в чем дело… — секретарь щелкнул замками портфеля и, достав оттуда узкую карточку с выбитым на ней текстом, протянул ее на заднее сиденье.
Прочитав несколько печатных строчек, Президент раздраженно отшвырнул карточку и исподлобья тяжело поглядел на Эзимайнда. «Черт бы побрал этих головастиков, — загораясь гневом, подумал он, — всегда сумеют испоганить настроение!»— и резко спросил:
— Что, нельзя было сообщить раньше?
Секретарь виновато опустил глаза. Президент еще несколько мгновений сверлил его взглядом, затем заставил себя улыбнуться:
— Ладно, не переживайте так, дружище! От ошибок никто не застрахован. Я думаю, здесь все обойдется. Не отменять же приказ Президента, верно?
Секретарь благодарно взглянул на него и торопливо кивнул.
— Кстати, какова вероятность срыва?
— Не более 5—7%
— Семь процентов… — задумчиво произнес глава государства, — пускай даже десять… Что ж, девять против одного, риск не так уж велик. — И он вновь откинулся на кожаные подушки, закрыв глаза. Но хорошее настроение не возвращалось.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Горная дорога извивалась змеей, как бы стараясь выскользнуть из-под колес надсадно гудящего армейского грузовика, но он каждый раз успевал вовремя повернуть и вновь оказаться на ее спине. Эми болтался из стороны в сторону в затянутом пятнистом пластиковом кузове, пока наконец ему не удалось зацепиться за какой-то привязанный к полу тюк. Время от времени он глядел в маленькое пыльное окошко под самым потолком, но не мог разглядеть ничего, кроме белесого неба да мелькавших изредка облаков.
Наконец дорога перестала дергаться, и мотор обрадованно взревел. Тряска почти прекратилась и Эми прислонился к приютившему его тюку, положив на колени маленький чемоданчик с личными вещами.
За последние несколько дней произошло столько всяких событий, что Элфос почти утратил способность удивляться. Президентский указ в мгновение ока превратил его из зеленого сосунка-стажера, которому до положения полноправного гвардейца предстояло прослужить не менее пяти нелегких лет, в бывалого сержанта-ветерана, подняв таким образом на недосягаемую высоту. Бывшие товарищи Эми даже не особенно завидовали ему: было в этом стремительном возвышении что-то пугающее, недоступное их неповоротливым мозгам. Поэтому с Элфосом простились довольно холодно, хотя его бывший командир и произнес небольшую речь, в которой поздравлял Эми с новым назначением и призвал не забывать Стальную Когорту и не посрамить ее славные традиции. Остальные стояли и молча смотрели, как новоявленный сержант собирает свои нехитрые пожитки, — какое имущество может быть у холостого солдата! — и только тяжело сопели. Даже Гуд Килфос, койка которого вот уже три года стояла в казарме рядом, с койкой Эми, когда тот подошел к нему проститься, неловко сунул свою неуклюжую пятерню и тут же отступил в сторону.
Собственно, расставание с Когортой не особо огорчило Эми. Друзей он себе там так и не завел, проводя все свободное время в постоянных тренировках и играх, хотя три года — это три года, немалый срок, особенно когда тебе всего лишь двадцать один…
