Соню. Вот это — конец.
Задушив приступ паники и желание заорать во все горло, Кэт приказав себе думать. В этом единственное спасение. Надо еще раз оглядеть все.
По краешку стены проскочила тень. За ней — другая. И еще парочка. Крысы двигались к одной цели: щель между железных створок, прикрывавших вход в подвал. Проржавевшую ручку Кэт рванула со всей силой отчаяния. Громоздкий замок, запиравший вход, распахнулся легко. Маскировка сдалась.
Кэт нырнула вниз.
Бетонный свод подвала заставил нагибать голову. Над ней — пол «Макдоналдса». Оглядевшись, она двинулась в сторону, где мелькал какой-то свет. Рядом с кроссовками проскакивали серые тельца. Углубившись шагов на десять, Кэт увидела Ани. Девочка шла, как под гипнозом, за крохотным существом, которое, тихо посвистывая, щелкало кончиками пальцев рваный ритм, словно манило к себе испуганную собачонку.
Щелк-щелк…
— Мальчик, что ты делаешь! — закричала Кэт. В Прекрати!
Его лицо пожрали глубокие морщины. Большего Кэт разглядеть не успела. В затылке что-то ухнуло, и она провалилась в черноту.
Разбудила боль. На стянутых запястьях горела кожа. Тряхнув головой, она окунулась в поток тошноты. Одолев приступ, Кэт смогла оглядеться. В низком пространстве прибавилось народу. Подвернув под себя ноги, сидели Алик, Лёлик и Аслан. Были и незнакомые мужчины. Кажется, один в милицейской форме. Все внимание досталось ей.
— Проворная какая, — сказал знакомый голос.
Порфирий сидел у нее под боком и тоже улыбался:
— Я же сказал: не ищи Щелкунчика. Не послушалась. Теперь сама виновата.
Осторожно потянувшись, Кэт поняла, что руки связаны за спиной. Толстая веревка намотана плотным обхватом, не выскользнуть. Но ее поленились обыскать. Ствол съехал глубоко в проем ягодиц. «Walther» с ней.
— Тебе повезло. Увидишь то, что мало кому довелось.
Изогнув пальцы, Кэт нащупала край левого рукава — там, где инструктор научил прятать лезвие. Как раз для такого случая.
— Только рассказать никому не сможешь. Извини!
Шутку оценили смешками.
Подушечкой пальца она нажала на край, тонкая нитка поддалась.
— Такой экземпляр привела. Щелкунчик очень доволен.
Шов прорвался. Полоска металла выскользнула.
— Только веди себя тихо. А то придется успокоить. — Порфирий поиграл кастетом.
Кэт медленно откинулась и почувствовала плечами стену. Никто не заметит, что происходит с руками. Да и кому интересно: глупая девица надежно связана.
Из темноты вышел мальчик с лицом старика. Закрыв глаза, тихо засвистел. Пол зашевелился. Стая крыс выползла грязным потоком и замерла. Издав тонкий, еле слышный вой, коротыш скрючился в поклоне. Стало так тихо, что Кэт придержала бритву, чтобы не выдать себя шорохом.
Приближался цокот коготков, словно в темноте аккуратно ломали хворост. Рядом с мальчиком возникла крыса размером с крупную кошку. Усы топорщились кустом, а шерстка мордочки поседела от старости. Мужчины склонили головы. Крыса повела носом, черные бусинки глаз внимательно изучали Кэт. Мальчик нагнулся еще ниже.
— Щелкунчик общается с матерью, — шепотом пояснил Порфирий. — Узнает ее волю… О, все отлично! Мать готова принять дар… Что сейчас будет!
Лезвие шло туго.
Щелкунчик исчез в темноте и вернулся, неся Ани, раздетую догола. Девочка была без сознания, но жива. Приподняв тельце, Щелкунчик засвистел и провозгласил:
— В честь вечного союза приносим в дар тебе, о мать-крыса, невинную плоть!
Тело легло на каменный пол. Крыса повела усами и кивнула.
Так показалось Кэт. Она не была уверена наверняка, что увидела именно это. Голова гудела, бритва резала палец, веревка не поддавалась.
По тайному сигналу волна серых шкурок накинулась и поглотила ребенка. Жадное чавканье и хлопки разрываемого мяса слились в торопливый гомон. Ани исчезала под клыками.
Кэт зажмурилась и крепче принялась за веревку.
Когда она открыла глаза, все было кончено. На остатках суетились последние крысы, которым досталось меньше всего. Только морды густо перепачканы кровью.
Порфирий был в полном восторге.
— Дар принят! — провозгласил Щелкунчик. — Союз крепок!
Его клич поддержал одобрительный гул людей.
— Ну а теперь самое важное! — шепнул Порфирий.
Щелкунчик исчез опять. Когда он появился, Кэт сразу догадалась, что он принес. Это была Соня. Никаких сомнений. Именно она. Ее переодели в кукольное платьице. Жива, но спит глубоким сном. Кэт не сомневалась. Она знала.
Смахнув ногой куски жертвы, Щелкунчик положил в кровавую лужу Соню.
— Сегодня великий день! — провозгласил он. — Наш союз с серым племенем длится более трехсот лет. Настал черед передать его дальше. Много лет назад мать-крыса наградила меня своим укусом, чтобы я мог понимать язык серого племени и передавать ее волю. Прошло много лет. Скоро настанет час уходить мне. Мы так долго искали, кто сможет прийти на смену. И мы нашли: блондинка с зелеными глазами!
Собравшиеся выразили свой восторг.
Резким жестом Щелкунчик потребовал тишины:
— О мать-крыса! Одари своим укусом избранницу, и я обещаю передать ей все, что знаю сам, чтобы она достойно заняла мое место.
Потеряв осторожность, Кэт заторопилась.
— Это такая честь, гордись сестрой! — шепнул бывший напарник.
Мать-крыса шевельнула носом и уставилась на постороннюю. Что-то подозревает?
Только не сейчас.
Веревка сдалась. Стараясь не менять позы, Кэт стряхнула петли и протиснула ладонь за пояс.
— Да продлится великий союз с серым племенем! — завопил Щелкунчик.
Пальцы скользнули на рукоятку. Предохранитель мягко отошел вверх. Теперь — одним движением, как учил инструктор.
Мать-крыса понюхала запястье Сони. И облизнулась.
Срывая затвором кожу спины, Кэт дослала патрон в патронник, выбросила прямую руку, ставшую одним целым с оружием, и мягко нажала курок. Щелкнул боек. Девятимиллиметровая пуля с разрывным наконечником прошила мордочку и разорвала крысу хлопком, как шарик из шерсти. Кровавые ошметки заляпали Щелкунчика. Грохот выстрела сотряс подвал. Никто не шевельнулся. Еще пять секунд шока.
Раз…
Не сгибая руки, Кэт перебросила ствол к удивленному лицу Порфирия.
Два… Щелк!
Взлетел фонтан из мозгов и осколков черепа специалиста по чужим проблемам.
Три… Щелк!
Пуля вошла под брюхо Лёлику. Толстяк охнул и въехал лицом в каменный пол.
Четыре… Щелк!
Брызги разорвали волосатую грудь Алика.
Пять…
Дуло ровно нацелилось в седую бороду. У Аслана мелко трясся подбородок:
— Хочешь жить — беги…
Завершая разгром, она рявкнула: