улице, не видел даже оконных переплетов. Перед Скелетом был просто черный квадрат, наподобие того, что возбудил как-то воображение Казимира Малевича…
Просто черный квадрат, как воплощение геометрического ужаса и безысходности жизни.
Бетховенская мелодия «К Элизе» идет как бы по спирали. Она тревожит, бередит сердце чем-то несбыточным, но прелестным, и вдруг завершается новым всплеском звуков. И вновь повторяется. И вновь, и вновь…
От этой музыки становилось полегче — сердце отпускала томительная безнадежность, и, выражаясь по-пушкински, печаль Скелета «становилась светла…»
Скелет и очередная Оля, Лиза, Марина сначала слушали Вивальди, а потом, когда приходило время и тела звали их принять горизонтальное положение — Бетховена.
Наутро Скелет нежно целовал девушку в щечку и говорил ей небрежно:
— До скорого. Я позвоню.
В такие ночи он бывал нежен — настолько, насколько мог себе это позволить не выходя из имиджа «сильного человека». Женщина бывала счастлива. Она бежала к соседке за ребенком, одевала его, тащила в детский садик, потом торопилась на работу и все невольно повторяла про себя: «Какой мужчина!»
И сердце сладко сжималось от тайной мысли, что, может быть, когда-нибудь он станет ее мужем.
Только не знала Оля, Марина, Лиза, что Скелет — мужчина-сын, мужчина-мальчик, и что в момент последнего обручения женой его станет мать-сыра земля…
Клоун позвонил через несколько дней в полночь. Когда раздался этот телефонный звонок, Скелет лежал на кровати, закинув руки за голову и прислушивался к ровному дыханию утомленной любовными схватками женщины рядом с собой.
После первой же трели Скелет вскочил с кровати и метнулся к телефону.
— Ну, можешь приезжать, — раздался в трубке недовольный голос Клоуна.
— Куда? — быстро спросил Скелет, уже протягивая руку за рубашкой, лежавшей на кресле.
— Ты знаешь, куда, — ответил Клоун мрачно. — Я говорил тебе адрес. Все туда же. Только давай быстро, я из-за тебя ждать не намерен. Если не приедешь, уедем без тебя, и тогда не обижайся. Я буду не виноват.
Скелет вспомнил адрес, названный в кафе Клоуном. Скверик на углу двух улиц. В трубке раздались гудки отбоя, и Скелет одним махом натягивал на себя всю одежду сразу.
Он разбудил женщину и сказал ей, еще не понимавшей, что к чему, спросонья:
— Мне нужно уехать. Я к утру буду.
Больше он ничего не сказал, а женщина спросить не успела, потому что к тому моменту, когда она начала что-то соображать, в прихожей уже хлопнула входная дверь.
Скелет мчался по городу и благодарил судьбу за то, что по ночам светофоры переводят на другой режим, то есть можно ехать, не обращая на них внимания. В такие моменты особенно остро ощущается, какой большой город Петербург. Бесконечный город.
Скелет гнал машину, не жалея колес на трамвайных переездах, на выбоинах в асфальте, лишь бы успеть.
Хорошо было бы взять с собой Феликса, чтобы он посмотрел глазом врача на эти трупы, но тут уж ничего не поделаешь. Все равно нет времени на это, да и Клоун не согласился бы ни за что на присутствие постороннего человека. Скелета он хотя бы знал, и то ни в какую не соглашался сначала. Еще неизвестно, не приготовил ли он какого-нибудь сюрприза вроде пули в затылок…
Вот и показался тот самый скверик. Скелет вспомнил, что он однажды бывал тут в годы ранней юности.
Когда он был еще студентом, однажды нелегкая занесла его в этот район в гости к одной девушке, и вот с той девушкой они даже целовались тут на лавочке под деревом. Дома у девушки были строгие родители, и поэтому перед тем, как проводить ее домой, Скелет все же завел ее в этот скверик и целовал.
Имени девушки он уже не помнил. Зато помнил все остальное. Как они целовались, и девушка поминутно жарко шептала ему.
— Не надо так… Не надо… Меня родители ждут.
Да он, собственно, ничего плохого ей и не сделал.
Мелькнула было мысль, что можно было бы поиметь ее прямо здесь, на лавочке, но потом он отбросил эту идею. Было прохладно, и к тому же еще не слишком поздно для таких экспериментов. Кругом ходили люди.
Так что в тот вечер Скелет только целовался с ней, а потом еще расстегнул пуговки платья и вытащил наружу обе груди. Он мял их и тискал, а девушка тонко повизгивала и просила не жать так сильно. Она боялась, что останутся синяки…
После этого он проводил ее домой, а она все жаловалась, что сильно замерзла тем прохладным вечером.
Поимел ли он ее потом? Этого Скелет не помнил. Может быть… Зато сегодняшняя ночь была жаркой. Уже который день стояла такая жара, даже ночь не приносила прохладу.
Скелет затормозил у ограды скверика и огляделся. Чуть впереди он заметил машину с погашенными фарами. Она стояла так скромно, что создавалось впечатление — кто-то оставил ее тут на ночь и ушел. Но спустя секунду Скелет увидел, что это не так. Сквозь ветровое стекло мелькнул темный силуэт головы водителя.
Скелет вышел из машины и побежал в скверик. Там не было ни души. Он пригляделся к окружавшей его темноте. Белые ночи ведь не гарантируют полного освещения.
Внезапно перед ним возникла фигура, от которой Скелет сначала отпрянул. Человек возник как из- под земли и совершенно бесшумно.
— Это ты? — проскрипел Клоун. — Вот там, — он указал рукой чуть подальше, под большой куст сирени с краю скверика.
— Я посмотрю? — спросил полуутвердительно Скелет и побежал туда. Он увидел, как подручный Клоуна возится на земле с чем-то объемным, завернутым в черный полиэтилен.
— Сколько? — спросил Скелет у подошедшего сзади Клоуна.
— Двое, — ответил тот, сразу поняв все. Он помог своему товарищу, и они взвалили кульки себе на плечи.
— Постой, Клоун, — сказал Скелет. — Я же должен посмотреть, мы так договаривались. Что мне с того, что я сюда приехал, если не увидел сами тела?
— Ты что, рехнулся? — возмутился Клоун. — Время же дорого. Ты что думаешь, мы тебе их тут разворачивать будем и показывать? Тут не музей… Мы и так задержались из-за тебя. — Клоун шел к своей машине, согнувшись под тяжестью «единицы», висевшей у него на плечах.
— Но мне нужно посмотреть подробно, — сказал Скелет. — В этом же все и дело. Мы так договаривались. Иначе это не считается.
Клоун сбросил кулек в багажник машины и обернулся:
— Жизнь тебе не дорога, Скелет, — ответил он серьезно, размеренным тоном. — Ну, что ты такой настырный? Чего ты, сука, добиваешься?
— Мне нужно посмотреть внимательно, — ответил спокойно Скелет, игнорируя «суку». В другом случае он не спустил бы этого Клоуну, но теперь, во-первых, понимал его нервозное состояние, а во- вторых, ему было важно сделать дело и получить информацию.
— Очень нужно? — переспросил Клоун.
— Очень, — подтвердил Скелет. — И после этого я от тебя отвяжусь. Как обещал. Клянусь тебе.
Несколько секунд они с Клоуном стояли напротив друг друга.
