Расскажу жалостливую историю о том, как прогорел на почве частной медицинской практики. Пусть я буду жалкий неудачник, не вписавшийся в рыночные отношения…
Все любят неудачников. Все готовы помочь этим жалким людишкам. Я оденусь попроще, победнее, стоптанные старые штиблеты, советская рубашечка с короткими рукавами. Убогий интеллигент, которого не стоит никому бояться.
Может быть, Аркадий даже примет меня на работу после этого. Только не следует бриться. Особенно сильно щетиной я к вечеру не зарасту, но зато приобрету специфически ущербный вид. Вот и будет прекрасная искомая картина. Хельга приведет своего знакомого, ищущего работу, находящегося на грани нищеты. Бедный парень попытался зажить по-человечески, прогорел, а теперь вот стоит, переминается с ноги на ногу в своих старых штиблетах и униженно просит дать ему местечко.
Может быть, Аркадий не испугается такого несчастного типа, которым я перед ним предстану. И возьмет меня в морг. Ну, а после этого накрыть всю их поганую компанию уже не составит особенного труда.
Право слово, как благодарить Хельгу за ее помощь! Значит, в этот вечер у меня опять срывается прием больных. Этак я скоро всю клиентуру растеряю. Но сделать тут ничего нельзя. Если уж ввязался в расследование, нужно довести его до конца. Только бы помочь Юле. Если все получится так, как посоветовал сделать Скелет, то мы еще отнимем у бандитов столько денег, что хватит на новые глаза для Юли…
Новый телефонный звонок прервал мои прямые, слегка возбужденные мысли. Может быть, это Скелет? Если он, то у меня есть, что ему сообщить. И мне удалось добиться какого-то результата.
Но это был не Скелет, а Юля. Я сразу узнал ее голос, как только она произнесла мое имя.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я ее сразу, памятуя о том, в каком состоянии я оставил ее накануне.
— Слушай меня, — слабым и каким-то очень сосредоточенным голосом вдруг сказала Юля. — Я чувствую себя… Неважно, как… Но я хочу сказать тебе, что ты в большой опасности. Я это знаю совершенно точно.
— Откуда ты знаешь? — удивился я, хотя тут же вспомнил об удивительных способностях Юли в последнее время.
— Я знаю точно, — быстро прошептала она. — И это очень страшная опасность. Она почти неминуемая.
У меня от ее голоса и слов мурашки пробежали по телу.
— Откуда ты это знаешь? — опять спросил я и сам почувствовал, как мой голос задрожал, настолько убежденно она говорила.
— Я знаю, — просто ответила она. — Если хочешь знать поточнее, то ты почти мертв уже… Ты один у себя дома сейчас?
— Да, — сказал я.
— Если бы у тебя кто-то был сейчас, можно было бы сказать, что он стоит у тебя за спиной с ножом, — медленно произнесла Юля. — До такой степени близкая и неминуемая опасность тебя поджидает. Не выходи никуда из дома. И не открывай никому дверь… Ты слышишь меня, Феликс?
Подавленный, я молчал. Тогда трубку взяла на том конце Людмила. Голос ее был все еще неприязненный, она давал мне понять, что в другом случае больше никогда не стала бы со мной разговаривать.
— Знаешь что, — сказала она без всякого предисловия. — Мы с мужем в последнее время убедились, что если Юля что-то такое говорит, то следует к этому прислушиваться… Так что, хотя мне и наплевать на тебя, но все же послушайся Юлиного совета.
В трубке раздались короткие гудки — видимо, Людмила прервала наш разговор. Да, собственно, что еще можно и нужно было добавлять к сказанному? Интересно, что все это должно означать?
Во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны у меня не было оснований не доверять парапсихическим способностям Юли. Она уже доказала всем нам, что на самом деле обладает теперь ими.
С другой стороны — что это была за опасность? Я сидел дома один. Выходить на улицу не собирался. Да и вообще — кому я могу быть нужен? Только если случайному хулигану или грабителю?
От кого может исходить смертельная опасность? Я же не бизнесмен, не журналист, не президент банка…
Я встал и на всякий случай прошел к входной двери. Взглянул в глазок на лестничную площадку — не притаились ли там убийцы. Нет, никого, пустая площадка. Может быть, рухнет потолок? Но это вряд ли, дом после капремонта…
А вечером я должен идти к Аркадию Моисеевичу. Наверное, это как-то связано с ним. Конечно, он не может знать, кто я такой, и поэтому вряд ли станет меня убивать, да еще в присутствии Хельги. Тогда уж ему нужно убить нас с ней обоих. Но… Ему незачем это делать.
С одной стороны — незачем. Но с другой… Все-таки он убийца и подонок. Мало ли что ему взбредет в голову. А если не ему, так его дружкам… Откуда я знаю, кто там будет? Так или иначе, а вечером мне предстоит идти в логово страшных преступников. Наверное, именно поэтому у Юли и появилось ужасное предчувствие, и она решила меня предупредить.
Ну что же, тогда все раскладывается по местам. Юля почувствовала, что вечером меня ждет встреча с кровавым убийцей, и заволновалась. Все нормально.
Я успокаивал себя все утро, пока пил кофе и завтракал. Но что-то тяжелое, тревожное лежало у меня на сердце. Я понимал, что у Юли это просто ложная тревога. Она же не знала, что я встречаюсь с этим убийцей по другому поводу, что он не будет знать, кто я такой.
А если не будет знать, то мне ничто не угрожает. Просто перед Аркадием будет стоять жалкий дурак, которого, может быть, можно даже использовать в своих интересах.
В середине дня, однако, я решил подстраховаться. Тем более, что Юля позвонила еще раз. Она все по-прежнему говорила что-то о смертельной опасности, и голос у нее был очень взволнованный.
— Ты никуда не собираешься выходить? — все время настойчиво спрашивала она меня. На всякий случай я заверил ее, что сижу дома и никуда не выйду до следующего дня. Нельзя же было ее волновать.
— Может быть, тебе следует приехать к нам, — вдруг сказала Юля. — Тем более, что у меня есть еще кое-что, о чем я хотела бы тебе рассказать.
— Ну так расскажи, — сказал я, но Юля не согласилась.
— Нет, — произнесла она потеряно. — Это нельзя говорить по телефону. Только лично, так, чтобы твоя рука была в моей. Иначе ничего не получится, ты не поймешь и не поверишь мне.
— Завтра я приеду, — пообещал я, на что Юля горестно хмыкнула. Она как бы хотела сказать, что завтра может и не наступить…
Тогда я позвонил Скелету. Теперь я уже точно знал его распорядок суток. Ночью он следил за моргом, а днем отсыпался у себя дома. Для меня это было весьма удобно.
Я рассказал Скелету о том, что вечером пойду знакомиться с Аркадием Моисеевичем. Пришлось рассказать и о Хельге, что это она взялась помогать нам.
— Вы ей рассказали обо всем? — поинтересовался Скелет как бы между прочим.
— Ну да, — подтвердил я. — Иначе она бы и не взялась помогать. Никто кроме нее не смог бы сделать этого. Я имею в виду рекомендацию для Аркадия.
— Это точно, — вяло отреагировал Скелет.
— Так вы будете в морге где-то в половине десятого вечера?
— Да, — ответил я, и он вздохнул:
— Я обычно заступаю в десять. Но на этот раз приеду пораньше, подстрахую вас.
— Вы тоже опасаетесь чего-то?
— Я опасаюсь всего, что связано с этой компанией, — ответил Скелет спокойно. — Они уже имели возможность доказать свои способности. Так что не следует недооценивать их. Кстати, почему вы сказали «тоже»? Кто-то еще опасается, кроме меня?
Не рассказывать же ему было о Юле и ее пророчествах. Частные детективы не понимают таких
