Он и отвечает:
— Продам. Триста золотых дадите?
— Даем двести, — говорит старшой.
— Обсудить надо это дело, — говорит парень. — Пошли в корчму.
И повел их туда, где второй золотой оставил. Заказал еду, выпивку и толкует:
— Хозяйка, мы в расчете.
А сам шапку на пальце крутит. Смотрит старшой, шепчет товарищам:
— Покупать надо.
Вышли они из корчмы, те трое опять приступаются:
— Продай шапку.
Парень отвечает:
— С вас триста золотых, и делу конец.
Дали они ему триста золотых и говорят:
— Только еще раз нам покажи, как ее крутить надо.
Соглашается парень.
— Пойдем, — говорит, — в корчму. Там на прощанье и выпьем, как положено.
И привел их туда, где изо всего золотого только два медяка истратил. Поели они, выпили, он и молвит:
— Хозяйка, мы в расчете.
А сам шапку на пальце крутит. Хозяйка кивает: все, мол, правильно. Обрадовался старшой.
— Ну, — говорит, — братья, точно вам говорю: будет у вас еды-питья вдоволь, и денег вам не надо.
Вышли они из корчмы, отдал им парень шапку, а сам давай бог ноги от них подальше!
Добрели бродяги до корчмы, велели подать еды-питья, Поели-выпили — подзывают хозяйку. Начал старшой шапку крутить на пальце.
— Хозяйка, мы в расчете, — говорит.
А хозяйка отвечает:
— Нет, с вас приходится.
Второй бродяга шепчет:
— Ты, старый хрыч, ее не в ту сторону крутишь.
Схватил шапку, закрутил на пальце и говорит:
— Хозяйка, да ведь мы же в расчете!
— Как же в расчете, когда вы не заплатили?
На шум вышел хозяин, а тут третий бродяга за шапку хватается.
— Дураки вы, — говорит. — Не так надо!
Крутит шапку по-своему и спрашивает:
— А теперь мы в расчете?
— Сейчас рассчитаемся, — говорит хозяин.
Запер он двери, схватил плеть да так им всыпал, что вся одежонка на них в клочья разлетелась.
С тех-то пор ни у кого из бродяг справной одежи нет, все они вечно в лохмотьях. И денег у них не бывает. И по корчмам они не ходят, у дверей христа ради милостыню просят, а войти боятся — памятна им та плеть.
МЯСО, ХЛЕБ ДА ВИНО — И ВСЕ ДАРОМ
Жили-были трое бродяг. Один из них мясницкое дело знал, другой — хлебопекарное, третий — виноторговое, но не было у них ни работы, ни денег. Вот пришли они в один город на заезжий двор, сидят голодные и думают, как бы им достать еды без денег. Первым вызвался тот, кто прежде мясником был:
— Я пойду.
Пошел он в лавку к мяснику и говорит:
— Хозяин, дайте мне пять фунтов баранины, пять фунтов свинины и пять фунтов телятины.
И уговорил мясника, чтобы тот послал с ним ученика или подручного. Дескать, он сам слуга у приходского ксендза и ксендз заплатит, как только мясо принесут. Послал хозяин с ним подручного.
Бродяга велел подручному внизу подождать, пока он ксендзу доложит. Мол, когда ксендз его позовет, пусть он тогда и входит. А сам пошел к ксендзу и говорит:
— Ваше преподобие, я тут привел одного, он исповедаться хочет, но давно у исповеди не был, боится: забыл, как да что.
Ксендз кивает:
— Хорошо-хорошо. Ступай, позови его наверх ко мне.
Вышел бродяга к подручному.
— Иди, — говорит, — наверх. Там тебе заплатят.
А сам взял мясо и удрал на заезжий двор, где товарищи ждали. Сварил мясо, и все они наелись.
Поднялся подручный к ксендзу, а тот ему и говорит:
— Сын мой, подожди, сейчас пойдем в костел, там все и свершится.
Пошли они в костел, вошел священник в исповедальню и говорит:
— Облегчи душу, сын мой.
А подручный ему и толкует: с вас, мол, за пять фунтов баранины, пять фунтов свинины и пять фунтов телятины.
Удивился ксендз:
— Что за выдумки! Что за глупости! Ну-ка, повтори!
Тот повторяет: платите, мол, Пошел ксендз в ризницу, взял там плетку и отлупил подручного в свое удовольствие. Тот бежать из костела!
Настал черед пекаря. Говорит пекарь:
— Ты мяса нам достал, а я достану хлеба.
Пошел он в город, зашел к одному пекарю и говорит:
— Хозяин, дайте мне на пятнадцать грошей хлеба и на пятнадцать грошей булок.
Хлеб он сам нести взялся, а подмастерью этого пекаря велел доставить булки на один постоялый двор, где, мол, ему за все заплатят. Идут они по улице, и вот роняет бродяга одну буханку в грязь. Поднимает, отдает подмастерью и велит нести обменять, потому что-де испачканный хлеб у него не примут. Мол, пусть принесет другой. А сам хлеб и булки взял и пошел туда, где его дружки ждали. Наелись они и хлеба, и булок, и мяса, а тот подмастерье их так и не нашел.
И вот говорит третий бродяга:
— Вы хлеба и мяса достали, а я достану вина.
Зашел он в одну винную лавку и велел налить четвертушку. Отхлебнул и говорит:
— А вино-то киснуть начинает!
— И не говори! — отвечает хозяин. — Три бочки вот-вот пропадут.
Бродяга вызвался помочь беде, если ему заплатят: он-де на винном заводе работал, по свету много побродил и в этом деле понимает. Выговорил для начала три золотых—дескать, надо сходить к аптекарю и купить все, что нужно. Зашел он к аптекарю, купил на три гроша порошков, а остальные деньги припрятал. Вернулся к шинкарю, велел тому приготовить три кувшина и пошел с ним в подвал. Выбил из бочки пробку и велел шинкарю заткнуть дырку пальцем — ненадолго. Потом из другой бочки пробку выбил и велел другой рукой дырку заткнуть. Стоит шинкарь — обе руки заняты.
Налил бродяга кувшины доверху вином из третьей бочки и унес наверх к своим дружкам распивать. Ждал его шинкарь, ждал, потом кричать начал, на помощь звать, А сам и шевельнуться не может. Вынешь пальцы — вино и выльется.
Вот так трое бродяг и наелись, и выпили — и все даром
