время начался ее роман с Аристидом Брианом, длительное время занимавшим пост премьер-министра Франции. Они проводили вместе много времени, тогда как состояние Беллы все уменьшалось и уменьшалось. Некоторые считают, что Бриан был настоящей любовью Каролины Отеро.
Он не обладал ни богатством, ни красотой, у него зачастую был грязный сюртук и остатки еды в бороде, к тому же он постоянно грыз ногти. Все эти факты (в особенности то обстоятельство, что у Бриана не было денег, тогда как Белла в тот период нуждалась в них все больше) приводят некоторых к мысли, что это была ее настоящая страсть. «Я бы вышла за него замуж, если бы он не был до такой степени безобразен», – заявила Каролина, привыкшая давать своим поступкам самые необычные объяснения. Однако препятствием стала весьма банальная причина: у Аристида Бриана, известного государственного деятеля, оставившего значительный след в истории Франции, была другая женщина – Берт Серии, актриса «Комеди Франсез». Они не были женаты, но их связь оказалась прочной. Именно в доме Берти, а не у Беллы Отеро Аристид проводил большую часть времени, порой забывая о государственных делах.
История русского сокровища
Если Харпо Марксу до сих пор удавалось сохранить ясную голову после нескольких «Кровавых Мэри», которыми Эльза Максвелл сопровождала свои рассказы, несомненно, упоминание о русском сокровище заставило его навострить уши. «Что это за история, Элзи?» – быть может, спросил он, а она, даже под воздействием водки не отступавшая от своей линии, принялась рассказывать ему о том, на какие таинственные деньги существовала Белла в последние годы жизни.
Рассказывая об этом печальном эпизоде, я не стану подражать стилю Эльзы Максвелл. Элзи любила говорить обо всем иронически, но, как мне кажется, эта история не заслуживает иронии: она начинается «русским золотом» и заканчивается полным крахом. Однако этот крах задержался благодаря существованию двух опор – одной реальной, а другой воображаемой. Реальной было ежемесячное содержание в шестьсот двадцать пять франков, присылаемое Белле анонимным благодетелем. Относительно этого «неизвестного благодетеля» существует несколько версий. Артур Льюис считает, что это был корсиканец – хозяин подпольного парижского казино, которому Белла одолжила денег однажды ночью, когда кто-то из игроков сорвал банк. Зная, что Каролина разорена, этот человек с корсиканским благородством посылал ей ежемесячно эту сумму до своей смерти в 1955 году. Другие утверждают, что благодетелем Беллы был Франсуа Андре, император французских казино и владелец игорного дома в Каннах, где, кстати, Каролина никогда не играла. Знавшие ее люди, с которыми мне удалось поговорить, – адвокат Вильям Карюше и господин Нюсера, работавший кассиром в банке, где Белла получала эти деньги, – указывают на казино Монте-Карло. «Но казино категорически это отрицает», – возразила я, на что получила от обоих одинаковый ответ: «А чего вы хотите? Казино не хотят выглядеть благотворительными заведениями, даже если иногда подают милостыню». Другой, воображаемой, опорой были русские облигации на значительную сумму: после революции большевиков они превратились в бесполезные бумажки, но Белла хранила их до конца своих дней, надеясь когда-нибудь получить за них деньги. О происхождении и количестве этих облигаций, наверное, обжигавших Белле пальцы, как фальшивые фишки, разные источники дают противоречивые сведения. Согласно данным, опубликованным в «Нис Матен» на следующий день после смерти Каролины, стоимость этих облигаций, подаренных ей русским князем, составляла около семи миллионов франков. Другие газеты указывают на самого царя Николая II. Однако, поскольку по этому поводу существует прямое свидетельство Колетт, навестившей Беллу незадолго до Второй мировой войны, я склоняюсь к мысли, что именно ее версия заслуживает доверия. Когда Колетт деликатно поинтересовалась материальным положением своей подруги, та, как всегда, с улыбкой пожала плечами: «У меня есть все необходимое. Зачем мне излишества?» Потом, показав ей шкатулку, Каролина добавила: «Здесь у меня восемь
Таким образом, Каролина прожила годы в нищете рядом с бесполезным капиталом, но потом решила поместить шкатулку в банк. Среди имущества покойной был найден «загадочный ключ», которым представитель Испании в Ницце сеньор Мендигурен и открыл эту шкатулку, дабы стать исполнителем воли Каролины, изложенной письменно в 1958 году через испанского посла. Согласно этому письму, Белла завещала все свое имущество беднякам Вальги.
Отеро одновременно была склонна к фантазии (или вымыслу как к одному из искусств) и к чистейшему прагматизму. Увязая все глубже в долгах, она скрывает это от друзей и продает виллу «Каролина», пускает на продажу с аукциона имущество и перебирается в комнату гостиницы «Новелти» на рю Де Англетер – ее последнее пристанище, – не признаваясь никому в том разорении. Этот шаг в трясину бедности был сделан в 1948 году. Существуют фотографии Беллы Отеро, присутствовавшей при продаже с аукциона ее имущества. Надменная и хорошо одетая, Каролина имела еще мужество заявить «Нис Матен»: «Неправда, что у меня материальные затруднения: я всего-навсего продала ненужные мне вещи. Делаю это заявление, чтобы мои друзья не беспокоились обо мне. Я живу на ренту; возможно, не смогу позволить себе шампанское за каждым ужином, но я ни в чем не нуждаюсь».
Однако в действительности Белла очень нуждалась. С 1948 по 1965 год, то есть почти двадцать лет, она жила в крайней бедности. Прагматизм и гордость заставили Каролину поступить следующим образом: во-первых, она решила добиться от французского государства пенсии по старости. Для этого ей необходимо было свидетельство о рождении, и после семидесяти лет мистификаций в 1955 году «андалусийка» Каролина Отеро написала письмо мэру Вальги, провинция Понтеведра, с просьбой прислать свидетельство о рождении «на имя Агустины Отеро Иглесиас» («дата моего рождения – 4 ноября 1868 года, если мне не изменяет память»). В то же время Белла перестает встречаться с немногими из оставшихся в живых друзьями (за исключением Джорджа Вага, оказавшегося в такой же нищете, как и она сама), чтобы они не видели ее в столь жалком положении.
Ее стремление исчезнуть зашло так далеко, что газеты трижды публиковали известие о ее смерти, а сын Поля Франка сообщил мне еще об одном, действительно комичном эпизоде. Согласно этому рассказу, до его матери, жены Поля Франка-старшего, много лет выступавшего вместе с Беллой, дошли слухи, что Каролина хранит невероятные сокровища в своей комнатке на рю Де Англетер; и она решила навестить ее, чтобы «купить у старушки некоторые драгоценности, которые она уже не носила из-за преклонного возраста». Мадам Франк постучала в дверь, и недоверчивый голос Каролины спросил: «Кто там?» «Это жена Поля Франка», – попросту ответила, она. Каролина надменно заявила, что Белла Отеро здесь не живет. Но мадам Франк, прекрасно знавшая голос Каролины, осмелилась настаивать: «С кем же я тогда говорю?» «С сестрой-близнецом мадам Отеро, – пояснила Белла, – и будьте любезны, не беспокойте меня больше».
Мария Феликс
Когда все уже казалось потерянным, Каролине Отеро внезапно улыбнулась фортуна. В восемьдесят шесть лет Белле предложили снять фильм о ее жизни, с Марией Феликс в главной роли. Это была слезливая мелодрама о любви блистательной танцовщицы Беллы. Фильм вопреки надеждам оказался неудачным. Мария Феликс, несмотря на «андалусскую» красоту, не сумела выступить правдоподобно в роли Беллы, и фильм не удался. Если бы этот проект оказался успешным, то Белле была бы обеспечена небольшая пожизненная рента, однако в результате ей достались лишь мимолетный всплеск известности (многие были удивлены, что она до сих пор жива) и, по разным источникам, 100 000 или 200 000 франков, канувших в ту же бездну, что и остальной ее капитал. С того времени Каролина жила на небольшое ежемесячное содержание в шестьсот франков,[57] но иногда, как уверяет хозяин магазина, где она покупала еду, Белла демонстрировала толстую пачку денег, что сбивало с толку соседей и наводило на мысль о ее тайном богатстве. Через несколько дней эти деньги, которые могли
