- Ты песни хороводные знаешь?
- Песни? Гм… - Прошка задумался, зачесал рыжеватые кудри. - Ну, так, немножко. А что, петь, что ли, сейчас будем?
- Именно! И во всю глотку! Про лен слова помнишь?
- Нет.
- Ну, тогда давай про воробушка.
затянули вразнобой оба. Любой певчий бы от этих жутких звуков скривился, хуже чем от прокисшей браги, а приятелям ничего, нравилось:
- Тьфу ты, черт, прости Господи! Дальше-то позабыл… - Митрий с досадой тряхнул головой.
- И я не помню. - Пожав плечами, Прохор вдруг приложил палец к губам, прислушался, и на пухлых губах его зажглась, засияла радостная улыбка, словно бы осветившая грубое лицо молотобойца. На щеках кулачного бойца заиграли ямочки, взгляд стал такой наивный, детский, что Митрий, посмотрев на него, фыркнул и засмеялся. В общем-то было чему радоваться - из-за лесочка выплывал, приближался звонкий девичий голос:
И вот наконец из-за кустов на лугу показалась Василиска. Завидев ребят, замахала руками, припустила бегом, так, что распущенные волосы ее забились по спине водопадом, падая темной болотной водицей на старое сермяжное платье.
- Милые вы мои, - подбежав, девушка обняла сразу двоих, - други! Прошенька, а ты-то как здесь?
- Да так… - отмахнулся молотобоец. - Проходил вот мимо, гляжу - Митька. Ты лучше скажи - как ты?
- А эти? - Василиска вдруг напряглась. - Обозники. Уехали?
- Уехали. Станут они по лесам за нами таскаться, чай, и другие дела имеются. Где пряталась-то, в лесу?
- В орешнике. - Девушка улыбнулась. - Поначалу у реки ждала, будто русалка. Потом шум какой-то почудился - вроде как бежал кто-то. Вот и я долго не думала, в лес подалась, затаилась. Вас как услыхала, обрадовалась.
- Да, уж мы старались, - горделиво приосанился Митрий. - Выводили громко, как певчие в Преображенской церкви.
- Да уж, - Василиска кивнула. - Ничего не скажешь, орали премерзко - далеко слыхать.
Оба «певца» переглянулись и дружно расхохотались, после чего Митрий пристально посмотрел на дружка:
- Так ты, Проша, выходит, проводить нас пришел?
- Да нет, други, не проводить, - со вздохом отозвался Прохор. - С вами теперь пойду.
- Вот славно как! - обрадованно воскликнула Василиска и от избытка чувств чмокнула парня в щеку. Тот покраснел, сконфузился, но было видно, что поцелуй сей ему дюже приятен.
Митька тоже обрадовался и, задумчиво покачав головой, предложил пробираться к броду.
- А по пути ты бы, Проша, рассказал нам, что да как. Чай, мы тебе не чужие.
Молотобоец снова вздохнул, еще тяжелее прежнего, повел плечом, словно примериваясь для удара, и, с шумом выдохнув, с какой-то обреченностью махнул рукой:
- Так и быть, слушайте. Кому и рассказать, как не вам?
Выслушав Прохора, Василиска ахнула, а Митрий поскреб заросший затылок и нараспев протянул:
- Ну и дела-а-а…
Однако тут же взял себя в руки и продолжил уже самым деловым тоном:
- Значит, таможенный монах Ефимий убит при твоем содействии. Не вздыхай, ты ведь ничего не ведал! А вот хозяин твой, Платон Акимыч, похоже, тот еще змей. Ты, Прохор, думал - кого-то просто- напросто проучить придется, а вишь - дело до убийства дошло. Видать, поджидали Ефимия на бережку, у омута, куда ты его сверзил. Так?
- Ну да, - шепотом согласился Проша. - Так.
Он виновато шмыгнул носом.
- А перед этим, если я правильно понял, хозяин твой упоминал московского купца, дескать, что-то он для него должен сделать… - Митрий задумчиво намотал на палец свой длинный темно-русый локон.
Прохор кивнул, и Митька неожиданно улыбнулся:
- Тогда тут, выходит, прямая связь - между московским гостем и убийством таможенника. Я, кстати, как раз в тот день и видел, как купчина шептался с Ефимией, видно, подговаривал на какое-нибудь темное дельце. Но, - отрок важно поднял вверх указательный палец, - таможенный монах Ефимий - человек ответственный, честный и неподкупный, о чем все хорошо знают. А из этого следует что?
- Что?! - хором поинтересовались Прохор и Василиска.
- А то, что московит ни о чем с Ефимием не договорился и решил его убрать. Видать, слишком много наговорил такого, после чего ну никак не можно было оставлять чернеца в живых. И тогда выходит, что заказал убийство московский торговый гость Акинфий, а исполнил заказ твой хозяин, известнейший на посаде человек, владелец кузниц Платон Акимыч Узкоглазов! Вопрос: зачем ему это было надо? Я имею в виду Узкоглазова. Что за дела у них с московским купцом? Почему московит имел на Узкоглазова такое влияние, что заставил пойти на убийство?
- Н-не знаю… - растерянно протянул Прохор.
Митька кивнул:
- Правильно, не знаешь. И никто пока не знает, исключая московского гостя и твоего дорогого хозяина. Кстати, и убийство какое-то странное. Ты точно видел, как монах выплыл?
- Вот те крест! - Прохор истово перекрестился. - Христом-Богом клянусь и заступницей нашей, Пресвятой девой Богородицей Тихвинской! Да ведь и бил я не сильно - как бы не выплыть?
- Угу… - Митрий задумался, но ненадолго. Усмехнулся нерадостно, молвил: - Ежели все, как ты говоришь, Проша…
- Так! Так!
- …то, выходит, твой хозяин тебе не очень-то доверял! Еще и других людишек послал - они чернеца-
