чего это вы взяли, что мы обязательно будем вас убивать и мучить? Что, у нас других дел нет? Или так на людоедов похожи? Ну? Что молчите? Отвечайте же!
Младшенький отрок заплакал, старший же вскинул глаза:
- Отпустите-е-е…
- Да отпустим! Вот те крест, отпустим! Сперва скажи: пошто нас за татей приняли? Ой, только не реви… На вот тебе монету. Бери, бери, не сомневайся - «пуло московское»!
Парнишка осторожно взял в руку маленькую медную монетку, не такую, конечно, маленькую, как «мортка» или «полпирога», но все ж не очень большую.
- Ну? - прикрикнул на него Иван. - Теперь говори, сделай милость!
- Монаси зловредные на большаке объявились, - шмыгнув носом, поведал мальчишка. - С пищалями, с саблями… Всех, кого ни встретят, направо-налево секут, грабят.
- Так уж и всех? - усомнился Митрий.
- Ну, не всех… С кем сладят.
- Чудны дела твои, Господи! - покачав головой, Иван посмотрел на своих спутников. - Что скажете? Не первый раз уж мы про этих монасей слышим!
- Гнусы они, а не монаси, - пробурчал Прохор. - Ух, попались бы мне…
Митрий покачал головой:
- Это плохо, что они впереди едут. Не впервой уж нас за них принимают… Эй, парень, их, монасей тех гнусных, тоже трое?
- Говорят, трое.
- Как и нас… Не было б нам с того худу! А ну, как где вилами встретят?
- И что ты предлагаешь? - поинтересовался Иван.
- Хорошо б нам их обогнать, - улыбнулся Митька. - Спросим вон робят, где можно путь срезать. Вон и сани у них есть с лошадью, довезут - заплатим. Заплатим, заплатим, не сомневайтесь.
Отроки разом моргнули:
- Ин, ладно. Покажем, где срезать. А вы куда идете-то?
- Да в Кромы.
- В Кромы? - Старший парнишка почесал затылок. - Есть тут одна дорожка, по ручью. Все по Орловскому шляху ездят, там вроде и ближе, но дорога хуже, а по ручью - куда веселей будет.
- Ну, так ведите, парни! - Иван засмеялся. - Вот вам алтын, покажете, где ручей. Лошаденка-то выдержит нас?
- Да выдержит! - Старшенький отрок живо зажал монету в ладони. - Выносливая.
К Путивлю вышли засветло, успели-таки до вечерни. Высокие деревянные стены с угловатыми башнями, заснеженный, местами превращенный в ледяную горку вал, ворота, невдалече широкая река - Сейм.
- Ну, что дальше? - Иван обернулся к друзьям. - В город?
- В город, куда же еще-то? А уж там сообразим, что делать.
Соображать, впрочем, не пришлось: от городских ворот навстречу путникам уже неслись конники в коротких польских кафтанах, в блестящих шишаках, с саблями.
- Кто такие? - осадив коня, грозно поинтересовался какой-то усатый воин.
- Паломники мы, - разом поклонились все трое. - Монаси, нешто не видишь?
- Ах, монаси, - ухмыльнулся усач. - Тогда милости прошу. Эй, парни, - он махнул рукой. - Проводите.
Так они и вошли в Путивль - с эскортом вооруженных всадников, - что, наверное, смотрелось немного нелепо: всадники и монахи. Миновали ворота со сторожевыми башнями и оказались на широкой площади среди множества вооруженных людей - казаков, пищальников, польских гусар с чудными гусиными перьями на длинных железных полозьях. Гусар, впрочем, было мало.
- Прошу! - спешившись, усач гостеприимно кивнул на большую избу, из-за множества военных больше напоминавшую кордегардию.
- Ой, не нравится что-то мне такое гостеприимство, - наклонившись к Ивану, прошептал Митрий. - Как бы и здесь нас за других не приняли. Говорил - надо было переодеться.
- Ага, а одежку где взять? Украсть или кого ограбить?
- Эй, хватит пререкаться! - начальственно распорядился усатый. Кто-то из воинов назвал его на иноземный манер: «господин ротмистр». - Заходите, милости просим.
Парни поднялись на крыльцо. Часовой в блестящей кирасе услужливо распахнул дверь. Вошли… Низкая притолочина, просторная горница с изразцовой печью, в горнице, за столом и на лавках - воинские люди в коротких польских кафтанах, с пистолями, палашами, саблями.
- Вот, привел, - усатый ротмистр показал рукой на парней и, обернувшись, спросил: - Оружья какого при себе нет ли?
- Нет… Так, ножики - мясо порезать.
Ротмистр повернулся к своим:
- Обыщите их!
- Э, - запротестовал Иван. - Зачем же обыскивать? Хоть скажите, зачем? А то шли мы шли по своим делам, и нате вам - обыск!
- Обыск для того, что сам государь Дмитрий Иоаннович, возможно, на вас посмотреть захочет! - важно пояснил усач.
- Дмитрий Иоаннович?! - непроизвольно ахнул Иван. - Государь?
- Вот именно!
Дождавшись, пока воины тщательно обыскали прибывших, ротмистр приказал отвести их в небольшую комнатушку - чулан с ма-аленьким - в ладошку - оконцем и тяжелой дубовой дверью.
- Посидите покудова тут, - усмехнувшись, пояснил он и, обернувшись, громко приказал: - Кабакин, скачи на государев двор. Доложишь - поймали троих монахов. Тех самых, о ком писано…
- Что?! - дернулся было Иван.
Со стуком захлопнулась дверь.
Глава 6
Самозванец
…В Путивль явились три монаха, подосланные Годуновым.
- Какие еще монахи? - Усатый ротмистр угрюмо посмотрел на вестового.
- Не могу знать, господин ротмистр! - вытянулся тот. - Сказано - известить.
- Ну, так извещай, что стоишь? - Усач раздраженно хватанул кулаком по столу, да так, что подпрыгнула яшмовая чернильница, а приведенный для разговора Иван (сам напросился) хмыкнул.
- Осмелюсь доложить, господин ротмистр, люди Дворжецкого поймали трех монасей, у коих нашли подметные грамоты - дескать, Дмитрий-царевич не царевич вовсе, а беглый монах Гришка Отрепьев!
Доложив, вестовой замолк, почтительно наклонив голову. Был он в широких казацких штанах- шароварах и в польском кунтуше, темно-зеленом, с желтой шнуровкою. С пояса свисала до самой земли
