Виктор не видел этого. Все выступило только здесь, в кабинете, на этом стуле. Профессиональная привычка, выработанная годами, над которой человек уже не властен, которая живет самостоятельно, независимо от хозяина.
Сейчас становится ясно, почему не удается найти такого важного свидетеля. Если бы только этот шахматист существовал, его бы нашли наверняка. Но нет этого Петросяна. Нет — и все тут. Теперь Виктор уверен, что историю с шахматами Приходько выдумал с самого начала. Поэтому и держится так нагло, что боится. Нет у него алиби.
Виктору редко давали остаться одному. В кабинет его то и дело входили сотрудники. Они приносили рапорты о проделанной работе, рассказывали о том, что, по их мнению, могло хоть как-то прояснить ситуацию. Но картина оставалась все такой же неясной.
Часов в двенадцать к Виктору пришел следователь прокуратуры Фроленков.
— Виктор, кое-что есть, — начал он прямо с порога. — Ухватись за стул, а то упадешь.
Виктор недоверчиво посмотрел на собеседника и подпер голову рукой.
Фроленков улыбался и прятал что-то за спиной.
— Если обманываешь, — сказал тихо Виктор, — пойдешь под суд, как за нанесение тяжких телесных повреждений.
— Встречаю я на улице двух девушек, работающих в гостинице, — начал свой рассказ Фроленков. — Вижу, девчата шушукаются и на меня поглядывают. Я и пригласил их в кабинет. Поговорили. Прочти, — он протянул Виктору протоколы допросов. — Девушек я привел сюда; может, у тебя будут вопросы.
Виктор успел прочитать только первый протокол, когда в дверь постучали.
— Разрешите, — сказал утвердительно Друянов, входя в кабинет. Но, видимо, что-то его насторожило, так как он остановился и уже нерешительно спросил: — Совещание? Я помешал?
Виктор медленно поднялся с кресла. Он понимал, что ошибаться нельзя.
— Прошу вас, Александр Викентьевич, — Виктор указал на стул, — всегда рады. — Он, как вычислительная машина, просчитывал и тут же отбрасывал один вариант за другим. — Садитесь, я сейчас, — сказал он, так и не найдя четкого решения. — Вот только отпущу товарища. — И посмотрел на Фроленкова.
Тот, каким-то шестым чувством поняв его ход, устроился на диване и поднял возню с папиросами и спичками.
Виктор тоже закурил, взял протоколы, обсуждение которых прервал неожиданный визитер. Содержание протоколов делало фигуру Друянова центральной в развернувшихся событиях. Виктор дважды прочитал их и теперь просто разглядывал, раздумывая, как построить предстоящий разговор. Наконец он отложил бумаги в общую папку. К нему вернулась уверенность, присущая человеку, которому предстоит слушать, а не говорить.
— Без меня из отдела не уходите, — сказал он Фроленкову, кивнув головой на дверь.
Тот вышел.
— Слушаю вас, Александр Викентьевич. — Виктор, не скрывая любопытства разглядывал своего визави.
Друянов перестал изучать свои ногти и внимательно посмотрел на Виктора.
— Виктор Иванович, — начал он с решительностью человека, входящего в холодную воду, — прошу меня выслушать, не перебивая.
Так как это полностью совпадало с намерениями Виктора, тот молча кивнул головой.
— Три дня назад, то есть второго сентября, примерно в пятнадцать часов, я зашел в номер Казакова. Пока он заканчивал свое очередное переодевание, я сел в кресло и стал читать журнал. Должен вам сказать, что Казаков очень хорошо одевался, а я тоже неравнодушен к красивым вещам.
Друянов поднял глаза, словно проверяя, какое впечатление производит рассказ. Виктор понимающе глядел на собеседника, стараясь изобразить на лице самое радушное выражение.
— Так вот, — продолжал Друянов, — я давно обратил внимание на серый, очень красивый пиджак Казакова. Сидя в кресле, я увидел, что этот пиджак висит на спинке стула около меня. Я его взял. Мне хотелось посмотреть, чье это производство. Неожиданно Казаков бросился ко мне, вырвал пиджак, швырнул его на кровать. Потом он смутился, начал извиняться. Действительно, такой поступок производил более чем странное впечатление. Вы не находите? — спросил Друянов, снова пытаясь перехватить и задержать взгляд собеседника.
Виктор пожал плечами.
— На следующий день, то есть третьего сентября, — не дождавшись ответа, продолжал Друянов, — я зашел к Казакову рано утром. Он ходил по номеру расстроенный, собираясь в парикмахерскую. Сам он бриться не мог, так как у него болел палец. В свое время я тоже брился опасной бритвой, а в студенческие годы даже подрабатывал в парикмахерской, и понимаю человека, который не хочет отдавать себя в руки случайному цирюльнику. Я предложил свои услуги и выбрил его. Он сидел в том самом кресле, в котором был зарезан на следующее утро, — торопливо закончил Друянов и испытующе посмотрел на Перова.
Виктор взял лежавшую на столе папку, делая вид, что ищет какие-то документы. Оба нужных ему протокола лежали сверху, но он старательно перебирал всю пухлую кипу бумажек.
— Да, вот еще что, — снова заговорил Друянов, — у вас может возникнуть вопрос: почему я не рассказал все это вчера? Но поставьте себя на мое место, Виктор Иванович. Вот так, сразу, на отдыхе, взваливать на себя столь серьезные улики…
Друянов удрученно замолчал.
Виктор понял, что дальше тянуть бессмысленно, и передал Друянову только что полученные документы.
— Спасибо за доверие, так сказать, но мне эти факты были известны еще вчера. Инцидент с пиджаком видела уборщица Павлова, а то, как вы брили Казакова, — дежурная Никифорова. Они допрошены. С протоколами можете ознакомиться. Так что помощь следствию несколько запоздала.
Они внимательно изучали друг друга. Друянов опустил глаза первым и, взяв протоколы, стал их читать.
«Доказать сейчас, конечно, ничего не удастся, — думал Виктор, — но и это уже кое-что. Не выдержали у Александра Викентьевича нервы, пришел».
— Все правильно, — Друянов положил протоколы на стол. — Только зачем же так грубо? Эти материалы вы получили за минуту до моего прихода, — он ткнул волосатым пальцем в дату и время составления Протокола. — Я же не мальчик.
— А вам не кажется такой тон неуместным, гражданин Друянов? — Виктор поднялся, заглушая в себе стыд за допущенную ложь и гнев на Друянова. — Идите в соседний кабинет и запишите все, что сейчас рассказали.
— Задерживать не будете? — спросил Друянов.
— Вы же не мальчик, не так ли? — Виктор снова стал перебирать на столе бумаги. — Зачем задавать праздные вопросы? Вам же самому ясно, что на основании имеющихся материалов ни один прокурор не даст санкции на ваш арест.
— Виктор Иванович, — Друянов уже дошел до двери, но затем вернулся к столу, — послушайте мой совет. Ищите убийцу. Не заостряйте внимания на моей скромной персоне. Преступник толкает следствие на меня. Узнайте, кто, кроме дежурной, видел, как я брил Казакова, — и вы у цели.
Он вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь.
Действительно, можно построить такую версию: преступник видит, как Друянов бреет Казакова. Одновременно преступник видит, что эту сцену наблюдает дежурная. Решение принято. Казаков зарезан во время бритья. Дежурная дает показания. Следствие поворачивается в сторону Друянова.
Но кто этот человек, который видел, как Друянов брил Казакова?
После обеда, не зная, чем заняться, Леночка вышла из дома на улицу. Еще три дня назад она договорилась с подругой пойти сегодня смотреть новую кинокомедию. Но это было три дня назад, а сейчас о кино, да еще о комедии не могло быть и речи.
Плотный поток гуляющих двигался мимо, и она пошла в направлении общего движения.
