Работал бы как человек, а не сидел бы здесь, как министр без портфеля.
Но мечтать долго не дали. Ребята, работавшие в гостинице, промелькнули, как метеоры, положили на стол протоколы допросов, осведомились о здоровье и скрылись.
Виктор с завистью посмотрел им вслед и с тяжелым вздохом взялся за бумаги.
Повторный допрос дежурных ничего практически не дал. Нефедова пояснила, что она поливала цветы и в открытую дверь увидела Казакова, сидевшего в кресле, и Друянова, который брил его. На веранде в это же время находились Шахов — он делал зарядку — и Приходько. Чем был занят в то утро Приходько, она не помнит.
Значит, могли видеть, могли и не видеть. Виктор отложил протокол в сторону, взял следующий.
Здесь коротко и неясно. Павлова не помнит, был ли кто-нибудь рядом с ней, когда она увидела, как Казаков вырывал пиджак у Друянова.
И это в сторону.
Звякнул телефон. Виктор посмотрел на аппарат. «Интересно, кто из начальства?» — подумал Виктор и снял трубку.
— Перов.
— Опять я, Виктор Иванович. Узнаете?
— Узнаю. — Виктор до боли стиснул в руке трубку.
— У меня к вам два слова:
— Желательно больше. — Виктор улыбался, чувствуя, как с каждым словом абонента к нему возвращается уверенность.
На другом конце провода послышался смех.
— Ваши ребята прекрасно работают. Но могу немного помочь. Человек, который играл в шахматы с Приходько в утро убийства, существует. Он живет в гостинице на четвертом этаже. Его фамилия Шверковский. Шверковского опросите подробнейшим образом. Ясно?
— Да, да, конечно, — Виктор быстро все записал.
— Запросите у Москвы данные на Друянова. Необходима подробная характеристика.
— Уже послал запрос на всех троих, — сказал Виктор.
— Молодец, — раздалось в ответ.
Виктор услышал, как чиркнула спичка, и поймал себя на мысли, что думает сейчас, не о деле, а о том, кто же его таинственный собеседник. И как бы в ответ на его мысли москвич сказал:
— Я не встречаюсь с вами, Виктор Иванович, по той причине, что у преступника в городе есть партнер, который со стороны все перепроверяет самым тщательным образом. Согласны?
— Вам виднее, — ответил Виктор.
— И второе, — продолжал москвич, — пожалуй, самое главное. Я не говорю вам о своих предположениях, хотя почти уверен в них, чтобы вы в своей работе шли самостоятельно. Не смотрели бы на происходящее чужими глазами. Обработка всех фактов с разных сторон исключит ошибку, сделает доказательства более полными. Завтра мы с вами увидимся и закончим операцию вместе.
— В чем задержка? — не выдержал Виктор. — Может, нужна наша помощь?
— Я не могу точно установить, где преступник хранит похищенное.
— Вы же говорите, что преступников двое. Второй не может увезти похищенное из города? — перебил Виктор.
— Исключено. Сами знаете нравы наших клиентов: закон — тайга, медведь — хозяин. Нет, здесь ни о каком доверии речи быть не может. — И неожиданно закончил: — Будь здоров!
Виктор положил трубку. Вызвал сотрудника и послал его в гостиницу искать Шверковского.
Через час с небольшим перед Виктором уже лежали показания трех свидетелей.
Значит, все точно. Приходько именно в семь тридцать играл в шахматы в сквере. Показания Шверковского подтверждают его жена и дочь. Семья перессорилась из-за этой игры. Допрошены все трое. Начали минут пятнадцать восьмого, играли до восьми с минутами. Время известно точно, так как женщины стояли над душой и тянули своего отца и мужа завтракать. Отлучался Приходько от игры минуты на две: бегал в свой номер за сигаретами. «Но все же отлучался, — думал Виктор, перечитывая документы. — Нужно пригласить сюда. Извиниться. Заодно и уточнить, куда это он отлучался».
Через час Приходько вошел в кабинет, поздоровался и сел напротив Виктора с безучастным выражением лица.
— Иван Николаевич, — Виктор простодушно улыбнулся, — нашли мы вашего партнера.
— Поздравляю, — Приходько встал и протянул руку, — потрясен мастерством и приношу свои извинения за все высказанные сомнения. Честно говоря, считал, что такая оперативность бывает только в книгах.
Виктор сделал вид, что издевательства не понял.
— Курите, — он подвинул собеседнику пачку «Беломора».
Приходько закурил и вкусно затянулся.
— Иван Николаевич, почему вы сразу не сказали, что у вашего партнера были жена и дочь? — Виктор вопросительно смотрел на Приходько. — Это значительно облегчило бы наши поиски.
— Разве? — пожал тот плечами. — Кажется, я говорил. Впрочем, не помню.
Виктор взял протоколы допросов, просмотрел их и спросил:
— Около половины восьмого вы отлучались. Зачем, не помните?
— Ходил за сигаретами.
— Но ведь вам предлагал партнер? — Виктор говорил медленно, понимая, что Приходько уже уловил его мысль.
Тот посмотрел на папиросу, зажатую между пальцев, потом на Виктора и поднялся.
— «Делите на ваше и наше», — упрекали вы меня утром, начальник, — Приходько оперся короткопалыми руками на стол и придвинулся к Виктору вплотную. — А что вы обо мне знаете? Что вы знаете о том, где я был, что делал, сколько не отдыхал, чтобы меня так упрекать? Плевать я хотел на этого делягу! Я вот девушку встретил, начальник. Для вас она не хороша, слышал я тут всякое. А для меня, может, лучше ее и нет.
Виктор откинулся в кресле, пытаясь посмотреть на Приходько со стороны. Откуда вдруг такая вспышка?
Тот опустился на стул, громко сглотнул слюну, снова посмотрел на папиросу и уже спокойно продолжал:
— Я отдыхать приехал, жениться, может, собираюсь. А вы мне слова говорите. Ловите, как мальчишку, с этим «Беломором». Да, предлагал мне партнер папиросы, и именно «Беломор». А я сказал, что у меня от них кашель, и пошел в номер за сигаретами. — Приходько помолчал минуту и добавил: — Но, знаете, я на садовой скамейке чувствую себя свободнее, чем в этом кабинете.
Виктор улыбнулся.
— Все верно, Иван Николаевич, но признайте за мной право на удивление. И согласитесь: там вам непременно нужно было идти в номер за сигаретами, оставляя за спиной неоконченную партию и семейную сцену, грозившую прервать партию окончательно, а здесь? Ведь сейчас вам достаточно было опустить руку в карман.
— Я заодно в уборную зашел, этого вам достаточно? — ответил Приходько. — Или вы предполагаете, что я за две минуты зарезал Казакова и спокойно вернулся доигрывать партию?
— Что вы, что вы! — Виктор сделал протестующий жест. — Точно уже установлено, что вы никак не могли успеть.
— И на том спасибо.
— А кстати, Иван Николаевич, почему вы назвали Казакова делягой? — спросил Виктор.
— Вы его комнату осматривали? Вещи видели? — Приходько бросил папиросу в пепельницу и закурил сигарету. — У вас что, другое впечатление?
— Ну, вещи — это еще ничего не значит. Друянов тоже к вещам неравнодушен, — Виктор напряженно следил за лицом Приходько, но ничего не увидел. На Друянова тот не отреагировал, лишь пожал плечами и уверенно сказал:
— Вам виднее. Только потом вспомните мои слова. Проходимцем был покойничек. У меня на таких
