— Под своей собственной, — сказал Кирилл и назвал фамилию.
На лице Анжелы промелькнуло легкое изумление.
— А ведь я читала ваши статьи, — сказала она. — Только представляла вас значительно старше.
— Что, так скучно написаны?
— Да нет, наоборот, очень легко и с юмором.
Кирилл подавил невольную улыбку.
— Давайте тогда выпьем за нашу встречу, — предложил он, протягивая бутылку, чтобы налить.
— У меня еще есть, — сказала Анжела, поднимая кружку.
Они снова выпили.
Подложив несколько сломанных веток в костер, Кирилл очистил очередной апельсин. Он стал выдавливать из оранжевой корочки едкий сок в разгоревшееся пламя; в костре заплясали сине-фиолетовые язычки.
— Красиво, — сказала Анжела, наблюдая за цветными огоньками.
Крадущаяся темнота постепенно поглотила все вокруг, оставив маленький островок теплого света от небольшого костра. С неба сверкали бесчисленные звезды; Кирилл принялся рассказывать Анжеле о небесной сфере, обрисовывая пальцем в черном небе контуры всевозможных созвездий. Чтобы удобнее было показывать, он пересел поближе к Анжеле, передвинув бревнышко; сесть рядом на гамак он не решился.
— Самое заметное созвездие, — говорил он, — это созвездие Ориона. Видите над озером у горизонта три ярких звезды? Это пояс Ориона. Выше и левее — красноватая яркая звезда — Бетельгейзе, а правее (видите, яркая белая звезда?) — это Беллатрикс…
Когда он оборачивался к Анжеле, то сильно смущался: она пристально смотрела на его лицо и, казалось, совершенно не обращала внимания на небо.
— Вы знаете название всех звезд? — вдруг спросила она.
— Нет, конечно, — пробормотал Кирилл. — Только некоторых — в основном самых заметных на небе. Я когда-то увлекался астрономией.
Анжела задумчиво смотрела на догорающий костер, слегка покачивая ногами, обутыми в легкие сандалии. Кирилл подал ей апельсин. В костре громко щелкнуло, коротко затрещало, желтые огоньки пламени стали ярче, подвижнее, но потом успокоились, продолжив свое ленивое течение среди алеющих угольков.
— Жалко, что вы уезжаете, — тихо сказал Кирилл, глядя в огонь. — Мы с вами за эти дни почти и не общались, но мне вас будет не хватать. Правда, я и сам собираюсь завтра вернуться в город… А может, нам в городе встретиться? — Кирилл поднял голову и вопросительно посмотрел на Анжелу. Та перевела на него взгляд и хотела что-то сказать, но в этот момент раздались прерывистое громкое жужжание и короткое мелодичное пиликанье. Анжела едва заметно вздрогнула, достала из кармана жакета мобильный телефон и поднесла его к самым глазам. Ее лицо слегка осветилось от маленького телефонного экрана. Прочтя сообщение, она опустила руку на колени и тихо сказала:
— Мне пора идти.
Кирилл быстро встал со своего места, но она поднялась из гамака без его помощи, подала пустую кружку.
— Спасибо за вечер. И спокойной ночи!
Анжела обошла костер и направилась к дому. В руке она сжимала маленький мобильный телефон.
— Что-нибудь случилось?! — почти крикнул ей вдогонку Кирилл. Но она не ответила, даже не обернулась. Вскоре ее светлый силуэт растворился в темноте; было слышно, как она осторожно поднимается по деревянной лестнице в свою комнату.
Кирилл стоял возле угасающего костра и смотрел в темноту. Потом он допил остатки коньяка из бутылки, сунул ее в бумажный пакет, туда же побросал апельсиновую кожуру и стал осторожно затаптывать остатки костра. Дотлевающие угольки рассыпались красными искрами под подошвами кроссовок. Когда погас последний огонек, все погрузилось в кромешную тьму. Кириллу даже показалось, что он ослеп. Он стоял на одном месте, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Вскоре он стал различать деревья, разглядел угол дома и только сейчас обратил внимание на то, что ни одно окно не светилось. Он осторожно двинулся в сторону флигеля, сжимая в руке край бумажного пакета.
Войдя в свою комнату, он оставил пакет у рукомойника и в абсолютном мраке, очень медленно, пошел к противоположной стене. На середине пути он догадался зажечь спичку. Маленький огонек теплым светом выхватил из темноты край стола и пишущую машинку на нем. Кирилл прошел дальше и снял с полки лампу. Спичка догорела, пришлось зажечь новую. Вот и «летучая мышь» пригодилась, подумал Кирилл, поджигая и слегка подкручивая фитиль. Теперь во флигеле было светло и почти уютно. Именно «почти», потому что здесь царили жара и духота.
Кирилл сел за стол, поставив лампу возле печатной машинки. В голове слегка шумело от выпитого коньяка, сердце громко стучало в висках.
— Почему же она так неожиданно ушла? — спросил он пустоту. — И почему здесь так невыносимо душно?
Кирилл встал, подхватил лампу и вышел на улицу. Оставив дверь открытой, он быстро пошел по дорожке через сад. Вскоре он спускался по откосу к реке. Лампа освещала небольшое пространство вокруг себя, а дальше привыкший к этому свету глаз не различал ничего: все поглотила непроницаемая чернота. Только до слуха доносилось тихое журчание воды.
Горбатый мостик вынырнул из темноты как-то неожиданно. Кирилл резко остановился, передернул плечами.
— Только одно мне поможет собраться с мыслями, — пробормотал он.
Обойдя мостик справа, он остановился у берега, поставил лампу на землю, сложил возле нее снятую одежду и медленно вошел в воду. Теперь-то меня не утащит под мост, подумал Кирилл, неспешно выплывая на середину. Он нырнул пару раз, потом лег на спину, закрыл глаза и постарался расслабить все тело. В какой-то момент ему показалось, будто он полностью погрузился в воду и спина вот-вот коснется песчаного дна, но, приоткрыв веки, убедился, что держится на поверхности. Еще он увидел, что растущие по берегам деревья залиты серебристым лунным светом, отчего кажутся неподвижными призраками; только оставленная на берегу лампа теплым маячком сияла в непроглядной темноте. До слуха доносилось успокаивающее журчание воды; Кирилл стал смотреть на звезды. Глаза сами искали знакомые очертания созвездий, губы едва заметно шевелились, неслышно обозначая названия. Неожиданно на звездное небо надвинулся черный, резко очерченный силуэт. Кирилл не сразу сообразил, что медленное течение затянуло его под горбатый мостик. А когда сообразил, то в испуге крутанулся, ушел под воду, но тут же, ощутив под ногами песчаное дно, резко выпрямился и едва не стукнулся головой о дощатый настил мостика, о который вовремя уперся руками.
— Как это может быть? — растерянно пробормотал он, откашливаясь. Все его тело била мелкая дрожь. Уцепившись за деревянный край, Кирилл выбрался из-под мостика и шумно, почти вприпрыжку, двинулся к берегу. Он упал на землю рядом с горевшей лампой.
— Ничего не понимаю, — вновь пробормотал он и оглянулся.
Нет, все правильно: течение должно было нести его в сторону озера, а оно вновь занесло его под мост. Он вдруг подумал, что Катя ничего не выдумывала, когда рассказывала о водяных и русалках. Подхватив одежду одной рукой, лампу — другой, Кирилл бросился вверх по откосу. Пробегая через сад, он чувствовал, как за спиной рождается мистический страх. Заскочив во флигель и захлопнув дверь, он коротко и нервно рассмеялся. Затем поставил лампу на стол, сложил одежду на табурет и лег на постель.
«Утро вечера мудренее, — подумал Кирилл, закрывая глаза. — Завтра разберемся».
На удивление он быстро заснул. Лампа на столе горела всю ночь.
