Дом по меркам города был невысокий, всего-то двенадцать этажей, так что двор из-под крыши, где и размещалась квартира, просматривался отлично. С высоты не видно мусора и обшарпанных стен дома. С высоты все выглядит красиво. Аккуратные дорожки, лавочки и, словно вспененные от густой листвы, верхушки деревьев, серый квадрат стоянки в углу двора, а дальше круглые башни порта и космические корабли блестевшие серебром на солнце.
Из-за угла вывернул тяжелый даже с виду, черный автомобиль, грузно переполз двор и остановился, развернувшись так, чтоб сразу выехать. Кукольная дверца распахнулась, выпуская начальника службы безопасности. Влад усмехнулся. Никакие возможные и невозможные карательные санкции не могли заставить Рома отступить от правила самому водить машину, пренебрегая услугами штатного шофера. На ленивые попытки герцога изменить порядок вещей, безопасник всякий раз хмуро бросал – свою жизнь предпочитаю охранять сам, не доверяя никому. С высоты двенадцатого этажа высокий и поджарый Ром казался крохотным, не больше ногтя на мизинце. Мужчина не торопясь обошел машину и, распахнув заднюю дверцу, практически за шиворот выволок парня, одетого в серую рабскую робу. Похоже, это и есть то неотложное дело, о котором толковал долгожданный гость. Захлопнув дверцу, безопасник грубо подтолкнул раба в сторону подъезда и тот, неловко переступая, двинулся вперед. Ноги ему что ли сковали? Влад почти приклеился носом к стеклу, стараясь рассмотреть подробности. Нет, слишком высоко! За биноклем что ли сбегать?
Влад досадливо поморщился. Теперь придется гневаться, грозно сверкая глазами, нудно разбираться в происшествии, а потом еще выдумывать достойное наказание провинившемуся. Этого герцог больше всего не любил в деле, которое взвалил на себя.
Не в силах одного человека как-то серьезно изменить ход истории. В границах одной планеты куда ни шло, но не больше. А бороться за отмену рабства, горлопаня с трибуны, какой бы высокой та ни была, Влад считал глупым. Уж слишком большие деньги крутятся на этом по всему галактиону. Сожрут или пристрелят в подъезде. Но изменить жизнь нескольких тысяч вполне по силам одному богатому аристократу. Например, устроив несколько реабилитационных лагерей. Потому что жить спокойно, памятуя о клеймах, не мог. Вот и нашел дело под себя.
Прошло уже шесть лет с того момента, когда он явился вступать в наследство. Некоторые тогдашние поступки, теперь казались смешными и наивными. Он-то думал, что подобно древним рыцарям, хватит лишь взмахнуть поблескивающим на солнце мечом, разрубить цепи, и все будет хорошо. Люди вмиг поменяются, станут послушно выполнять все выдуманные тобой предписания, направленные лишь на улучшение их собственной жизни… Реальность, как водится, оказалась несколько другой, так что пришлось растерять немалую толику гуманизма и несколько пересмотреть свои убеждения на некоторые виды внушения. Физического. Производственная необходимость, мать ее! А что еще делать? Раба в тюрьму не посадишь – нельзя отобрать свободу у того, кто ее не имеет.
Это только в двадцатом веке, в расцвет «Великого гуманизма», твердили о правах, свободах и остальной ерунде. С трибун. А дома, за закрытыми дверями вытворяли такое, что волосы дыбом становятся. Разленившемуся от технического прогресса человечеству оченно хотелось новых, ярких эмоций. А как известно, нет на этом свете более пьянящего чувства, чем полная и неограниченная власть. И безнаказанность. Чтобы смотрели, как на Бога, поскольку лишь хозяин знает, во что превратится следующее мгновение. Или продлится тревожное, зыбкое спокойствие, или все существо наполнится невыносимой болью и необузданным страхом, и ты, еще совсем недавно такой гордый, будешь на брюхе ползать, вымаливая прощение и пощады. Плюс то, что осталось от человека, можно заставить работать. И оно будет работать. За краюху хлеба.
Спрос, как известно, породил предложение. Закон экономики. И никуда не денешься. Тем более, человечество к тому времени уже перешагнуло пределы родной планеты, перебродившим тестом расползаясь по вселенной. И понадобилась рабочая сила, настолько дешевая насколько это могло быть возможно. То есть бесплатная. На которую не нужно тратить много средств, поскольку эта самая рабочая сила не пожалуется никому, а если посмеет сбежать, то мы ее поймаем и уж тогда… Даже выдумывать не надо, до нас уже все выдумали услужливые предки, м-мать их!
И политики, пекущиеся непрестанно о благе, рабство в конце концов узаконили, заткнув тем самым пасть гуманистам и борцам за права человека.
Права была бывшая хозяйка, ох, как права! Человечество лишь сменило декорации, а все остальное, как было дерьмом, так им и осталось. И крайне обидно, что и вы, ваша светлость, по некоторым последним наблюдениям, не слишком-то отличаетесь содержанием.
Ром со своим подопечным исчезли из поля зрения, зайдя в подъезд, и Влад уже собирался отойти от окна, когда багажник машины осторожно открылся, на землю выбралась девушка.
– Эт-то еще что за номер? – громко вопросил себя Влад, изумленно почесывая в затылке.
Девушка повертела головой, а потом уверенно направилась к подъезду. Жизнь становится все интересней, хмыкнул про себя герцог, и за неимением в своей маленькой квартире прислуги, сам потащился открывать…
Определенно, пора отсюда рвать когти, иначе родственники залюбят вусмерть, не забыв загрузить ненужными проблемами. А на меня и моих выше крыши. Три участка из-за выходки глупого генерала остаются неприкрытыми.
Набрав номер своего диспетчера, была неприятно удивлена, увидев равнодушную надпись «Диспетчер переведен», подмигивавшую и переливавшуюся всеми цветами радуги. Я на миг оторопела. Такая надпись означает, что инспектор, которого вел диспетчер… умер. Я сглотнула и потянулась за сигаретами. Черт! Вот черт! Ладно, Аня, успокойся! Я раскурила сигарету, судорожно затягиваясь. Не очень приятно узнавать, что ты умер, когда еще жив. Спокойно! Не паникуй! Может, кто-то кого-то не так понял? Скорее всего так. Да, именно так! Конечно, неприятно услышать, что тебя успели зачислить в покойники, но это дело поправимо. Я же жива, не так ли?
Я пощелкала клавишами, связываясь с главным диспетчером. Узрев меня девушка сперва растерялась, но быстро справилась со своими чувствами и осознав, что я это именно я, и никто другой, несказанно обрадовалась. Перевод диспетчера разъяснился быстро. Какой-то нехороший человек, не сказать больше, сообщил с Ценсы, что я самовольно оставила участок, хотя ребята и предпочитали другую формулировку – пропала безвести. Ну конечно, без вести! Какие могут быть вести от человека, две недели пребывавшего в бессознательном состоянии?! И теперь, по факту моего самовольства, проводится служебное расследование, а это означает – отстранение до окончания проверок. Как минимум месяц.
От ощущения собственного бессилия подо мной закачалась палуба. Так, Аня, спокойно! Тихо, тихо. Тихо, я кому сказала! Еще не все потеряно. Нужно звонить Шанталь и попытаться утрясти проблему на ее уровне. Добиться временного разрешения на работу. Я же никуда не денусь! Я под рукой буду! Я затушила сигарету, и тут же закурила следующую, набирая номер приемной доктора Шанталь.
В приемной столкнулась с почти непреодолимым препятствием, в лице секретарши. С ней пришлось повоевать не меньше десяти минут, пытаясь разузнать, куда подевалась начальница. Секретарша стояла насмерть, и единственное, чего я сумела добиться, это приказа позвонить позже. Доктора, как оказалось, нет на месте, и будет она только через пару дней, а мне предписывается сдать дела. Секретарь переключила на приемное, где я, под сочувственным взглядом диспетчера, передала свои участки в разработку. А значит, их разбросают другим инспекторам, у которых своих дел…
Однако, кто это мне так удружил? Что-то подсказывало, что мое отстранение прошло не без помощи некоего товарища обремененного генеральскими погонами. Неимоверным усилием заставила себя собраться и не ломиться в атаку, не выяснив все до конца. Ладно, нечего бежать впереди времени. «Никогда не делайте лишних движений, это поможет сохранить вам нервы, зубы и большую часть волос!» Этому мы уже научены!
Не знаю как месяц, а пару дней отдыха точно не помешают. А потом я найду способ связаться с Ивоной, она мне все объяснит, и если все так, как я думаю, отдельно взятый генерал попадет в ситуацию несовместимую с жизнью.
Ладно, устроим себе маленький отпуск. Два дня, это не вечность, можно и потерпеть. Успокаивая себя подобными мыслями, отправилась на кухню, где хозяйничал Зак.
Когда я вошла, мальчишка раскладывал по тарелкам нехитрый завтрак, приготовленный из имеющегося
