– Надеюсь, ты не против общаться с ней? Тебе следует завести друзей, чтобы не скучать.
– О! Вообще-то Вальбурга мне очень понравилась, я с удовольствием отвечу ей.
Так и началась их переписка. Они обменивались письмами каждый день, рассказывая все, что только приходило им в головы: о занятиях, учителях, прочитанных книгах, завтраках и обедах, особенностях поведения домовых эльфов, полетах на метле и буйном нраве лошадей. Вальбурга так же писала о родственниках. Ее семья не бедствовала, но и богачами их назвать нельзя было. Отец приходился двоюродным братом Арктурусу и Регулусу. Он работал в министерстве и прилично зарабатывал. Мать серьезно болела и старалась большую часть времени проводить в постели, поэтому дети редко видели ее.
Чаще всего юная Блек жаловалась на своего приставучего младшего брата. Альфарад всегда ходил за ней хвостиком, не упуская из вида даже на полчаса. Том писать о своем семейном положении опасался. Во- первых, он не был уверен, что можно, а что нельзя рассказывать, во-вторых, о Найджелусе и его жизни он почти нечего не знал, а в-третьих, мальчик боялся, что подружка, к которой он так привязался, откажется общаться с ним, если узнает, что он полукровка, ведь все Блеки очень трепетно относились к чистокровности.
Примерно после двух месяцев подобного общения девочка решила устроить Марволо сюрприз и однажды утром просто вывалилась из камина на пол его спальни. До утренней побудки и прихода Ирвина оставалось еще полчаса, которые Том обычно занимал чтением какой-нибудь книги, например, «Истории Хогвартса». Утренней гостье он был, конечно, рад, но в то же время весьма обеспокоен реакцией взрослых на этот визит. Как вскоре выяснилось, Вальбурга тоже разрешения на поход в гости не получала и сбежала из дома тайно. Обнаружив ее в комнате воспитанника, Ирвин, не поддаваясь ни на какие уговоры, отправился будить Найджелуса, а тот, в свою очередь, был вынужден будить Поллукса Блека – отца Вальбурги, чтобы предупредить о местонахождении девочки. Но, что изумительно, никто не сказал ни слова против, и с этого дня юной Блек разрешалось в любое время навещать Марволо, предварительно предупредив родителей и взяв с собой няню-эльфа. Чем она беззастенчиво пользовалась, проводя иногда целые дни в компании своего друга. Часто Вальбурга приходила еще с утра, высиживала рядом с мальчиком все его занятия, потом они вместе ели, посвящая остаток дня играм.
Мисс Блек была не похожа на тех детей, с которыми Том общался в приюте. Она не знала слова «нет», у нее было все, чего только можно пожелать, но природная смекалка подсказывала ей чувство меры. Хитрая, неглупая, бойкая, слегка нагловатая и при этом совсем не плохо воспитанная. Вальбурга не давала ему окопаться в книгах, заставляла действовать. Чем-то эта девчонка напоминала Реддлу Билли Стаббса, он наверняка был бы таким же, если бы жил не в приюте. Первоначальные страхи о том, что она отвернется от него из-за его полукровности развеялись, когда Блек сказала, что уже знает об этом. Но о детстве в приюте Том предпочитал молчать.
Вальбурга, со своей стороны, считала Марволо очень красивым, и это было поначалу самым главным, ибо девочка мгновенно влюбилась в него еще в кафе семьи Фортескью. Переписываясь с ним, она не переставала восхищаться его умением играть словами, каллиграфическим почерком… Том был приятным собеседником, хорошим мальчиком и вообще достойным кандидатом на роль ее друга и возлюбленного. Вальбурга пророчила ему великое будущее, в котором она, конечно же, будет стоять от него по правую руку. В ее воображении уже звенели свадебные колокола.
Гарри нередко наблюдал за ними, оставаясь незамеченным. В его воспоминаниях Вальбурга Блек была крикливым полусумасшедшим портретом, нелюбимой женой, одинокой женщиной, разочаровавшейся и разочаровавшей матерью. В этот образ никак не вписывалась визжащая девчонка в сиреневой мантии с цветочками, плескавшаяся в фонтане или летавшая наперегонки на метле. Впрочем, мальчик, который смеялся рядом с ней, тоже не мог быть Волдемортом.
Это просто убивало Поттера. Итак расшатанная психика стонала под грузом противоречий. Люди, которых он видел глубокими стариками, многие из которых сыграли отнюдь не лучшую роль в его жизни, представали перед ним несмышлеными детишками, нуждались в чужой заботе и присмотре. Только сейчас Поттер начал понимать, какую ответственность возложил на него Волдеморт, вернув в прошлое. Гарри предстояло изменить не только жизнь мальчика Тома, но и жизни нескольких поколений чистокровных волшебников, пошедших за ним. Изменить целый век истории. Целый мир.
Думая об этом, Гарри впадал в депрессию и часами рыдал в подушку, в кровь кусая губы и руки. Иногда у него начинались истерики, и он бил вазы и рвал мантии и одеяла. Один раз молодой человек чуть не перерезал себе вены. Тщательно подобранная Гарри прислуга, в преданности которой он совершенно оправданно не сомневался, боялась заходить в комнаты лорда Певерелла в такие дни. Экономка и дворецкий были давно предупреждены о том, что такие приступы сумасшествия возможны и выполняли главный приказ: Марволо об этих безумных выходках не должен узнать ни в коем случае. Преданные люди, тем не менее, не собирались оставлять Найджелуса одного в таком положении, поэтому и пригласили Регулуса.
Блек, как ни странно, такому поведению любовника не удивился и вовсе не испугался. Из старинных книг он, конечно, знал о проклятии рода Певереллов и сейчас стоически воспринял увиденное. Впрочем, Регулус боялся, но не того, что сумасшедший может ему что-то сделать, а того, что такой замечательный талантливый парень, как Найджелус, у которого к тому же ребенок на попечении, сойдет с ума. Регулус не хотел потерять его. Наверное, в те дни Блек впервые осознал, что Певерелл не просто очередное временное увлечение, он действительно любил Найджелуса. Молодой человек не прислушивался к сбивчивым рассказам и тихим бормотаниям, не пытался узнать, что именно гложет его возлюбленного. Хотя и тяжело было не обращать внимания, когда Найджелус звал его Блейзом. Он лишь перебинтовывал его раненые руки, целовал опухшие от слез глаза и шептал на уши ласковую утешительную чушь. Как ни странно, это помогало. Найджелус чаще всего брал себя в руки и спускался к обеду в столовую. Том даже не замечал, что с его опекуном что-то происходит.
В середине декабря, за несколько дней до Рождества, когда домовые эльфы уже носились по всему поместью, чистя и украшая, Вальбурга явилась в гости не одна. Ругаясь словами, которые маленьким девочкам знать совсем не полагалось, она вытолкнула из камина уже знакомую Тому Лукрецию Блек и симпатичного мальчика их возраста. Был выходной, Реддл только что пришел с завтрака и собирался в библиотеку. Все вместе они тайком убежали в сад и затаились там в одной из любимейших беседок Вальбурги.
Мальчика звали Игнатиус Преветт. Он принадлежал к древнему чистокровному роду и являлся единственным наследником. Его волосы отливали рыжим, на носу-кнопке резвились многочисленные веснушки. Он был немного полненьким, во рту не хватало одного зуба, но Тому мальчик сразу понравился. Реддл ощутил в нем что-то близкое и родное. Лукреция мгновенно стала лишь помехой в их трио.
Ребят нашли только ближе к вечеру. Впрочем, не очень-то их и искали. В преддверии рождественских празднеств семьи Вальбурги и Игнатиуса жили в родовом особняке Блеков в Лондоне. Поллукс, разумеется, сразу же догадался, куда убежала его дочь, так что родители особо и не беспокоились, отчасти еще и потому, что последние три недели в поместье «Старые дубы» почти безвылазно находился Регулус, хотя дети об этом, конечно, не знали.
***
