репутацию (он перестанет восприниматься миллионами людей в мире как неангажированный американец), поэтому в переезде в СССР ему будет отказано. Зато будет дано «добро» на его переезд в «витрину социализма» — ГДР. Тем более что именно тогда начался процесс широкого мирового признания этой страны, и переселение туда знаменитого американца могло дать лишние очки восточногерманским властям в их пропагандистской политике. С лета 1973 года Дин становится жителем ГДР. А спустя несколько месяцев был нанесён новый удар по его политическим воззрениям.
Это случилось в сентябре, когда в Чили пала власть Сальвадора Альенде. Как известно, тот пришёл к президентству в результате именно честной парламентской борьбы — с помощью всенародных выборов. Тем самым Дин (и многие другие левые в мире) лишний раз убедился, что можно победить эволюционным путём. Однако длилась эта победа недолго — всего три года. После путча Пиночета стало понятно, что победа Альенде была пирровой. Дело в том, что мирное развитие революции в Чили автоматически предполагало союз левых сил и буржуазии. В итоге Альенде позволил последней сохранить в неприкосновенности старую армейскую структуру (где позже и вызрел заговор), запрет на создание параллельных органов власти, запрет на вооружение рабочих и т.д. (то, о чём в своё время предупреждал Мао Цзэдун). Всё это аукнулось Альенде в сентябре 73-го.
Незадолго до своего падения президент Чили приезжал в Москву, чтобы найти там помощь. Однако она ему предоставлена не была, поскольку в планы Брежнева не входило срывать уже начавшийся процесс «разрядки» с Западом (отметим, что Кремль не стал использовать в свою пользу и революционную ситуацию в Европе в конце 60-х). Кремлю в Латинской Америке вполне хватало Кубы как «бельма на глазу США». В этом же направлении в те же годы стал дрейфовать и Китай, который после 25 лет конфронтации с США пошёл с ними на «мировую». Если приплюсовать сюда и деятельность еврокоммунистов в Европе, которые ещё раньше начали свою смычку с буржуазией, то общая картина соглашательства коммунистических верхов с капиталистами получится впечатляющей.
Особенно наглядно всё это проявилось в октябре 1973 года, когда «третий мир» нанёс мощный удар по мировой системе капитализма, значительно подняв цены на нефть. Этот удар мог свалить с ног Запад и поставить его на колени, если бы «третий мир» поддержали СССР и его союзники. Но они выбрали иной путь: протянули капиталистам руку помощи и активно включились в мировую капиталистическую систему в качестве поставщика сырой нефти. Судя по всему, сделано это было не случайно: видимо, руководство СССР попросту испугалось ответственности за возможный однополярный мир и решило сохранить прежний «статус-кво» (отметим, что десятилетие спустя США подобной дилеммы не испугаются).
Кроме этого, за счёт нефтедолларов СССР планировал решить и свои экономические проблемы (в том числе и «задобрить» население), однако эта политика в итоге приведёт страну и весь Восточный блок к краху, поскольку начнётся стремительная реинтеграция социалистической системы в мировую капиталистическую систему со всеми вытекающими отсюда последствиями. В итоге уже спустя несколько лет Восточный блок окажется в ловушке, так как в середине 70-х он наберёт у Запада дешёвых кредитов, а в начале следующего десятилетия (когда цены на нефть стабилизируются) проценты от этих кредитов резко возрастут. В итоге многие соцстраны попадут в настоящую долговую кабалу (у Польши, к примеру, сумма долга достигнет 24 миллиардов долларов, у СССР — 12,4 миллиарда, у ГДР — 12 миллиардов и т.д.).
Однако вернёмся к Дину Риду.
Во второй половине 70-х он ещё не понимает, что политика правящих элит Восточного блока и их союзников есть роковая ошибка в развитии мирового коммунистического движения (кое-кто сегодня называет это более резко — предательством). Он продолжает поддерживать разрядку, однако и радикализм его никуда не делся: здесь Дин следует завету Че Гевары, который как-то сказал, что «нельзя отказываться от борьбы и ожидать победы, как нищий подаяния». В середине 70-х Дин сходится с представителями чилийского подполья, которые ставят целью именно вооружённый переворот в Чили (он даже нелегально проникает в эту страну и попадает там за решётку), а также становится близким соратником руководителя ООП Ясира Арафата. И вот уже в ряде своих интервью Дин в открытую заявляет, что готов лично с оружием в руках биться за победу над мировым империализмом (в 77-м он и в самом деле берёт в руки «калаш» и едва не становится участником вооружённого конфликта на Ближнем Востоке).
В сторону радикализма меняется и творчество Дина. Если в 70-м он как режиссёр снимает документальный фильм-панегирик об эволюционной победе Альенде в Чили, то во второй половине того же десятилетия, уже в качестве режиссёра игрового кино, снимает сначала фильм «Братья по крови», где со всей страстью клеймит американскую военщину, жестоко истребляющую индейцев (параллель с вьетнамцами), а в 78-м — «Эль Кантор» («Певец»), где разоблачению подвергается уже фашиствующая пиночетовская хунта.
Однако отметим следующую вещь. Несмотря на то что «Братья по крови» становятся лидером кинопроката в ГДР и в странах Восточного блока (особенно в СССР), однако немецкое руководство внезапно принимает решение прекратить выпуск «defa-вестернов», которые до этого на протяжении последних 10 лет выходили в конвейерном режиме — по два в год. Кроме этого, самому Дину власти ГДР запрещают начать работать над фильмом «Телль-Заатар», где речь должна была идти о героической борьбе палестинского народа. Всё это было следствием всё той же «разрядки», которая явилась наглядным выражением оппортунистической позиции Кремля с его теорией мирного сосуществования с капитализмом.
Тем временем в конце 70-х на Западе происходят сильнейшие политический и экономический кризисы, которые выводят на авансцену истории так называемых неоконсерваторов (Тэтчер, Рейган и др.), внутренняя политика которых заключалась в демонтаже «социального государства», сокращении госрасходов, приватизации национализированных предприятий и т.д., а во внешней — «крестовом походе» против социалистического лагеря, полном его разгроме и захвате его природных и человеческих ресурсов.
Наступление на внешнем фронте было мощным. Во-первых, Западу удалось втянуть СССР в афганскую войну, во-вторых — заманить соцстраны в долговую кабалу. После этого начинается широкомасштабная пропагандистская атака на Восточный блок: затевает её новый президент США Рональд Рейган (в ноябре 80-го), во всеуслышание объявивший СССР «империей зла». Для высшей элиты СССР (и всего Восточного блока) это было шоком, поскольку они-то считали, что уже сумели конвергироваться с Западом и найти с ним общий язык (вот почему некоторые политологи до сих пор считают Брежнева одним из отцов нынешней глобализации). Но оказалось, что под шкурой овцы Запад скрывал обличье волка.
В новом витке «холодной войны» СССР выставил против своих оппонентов Юрия Андропова, который лучше всех членов советского Политбюро был искушён в интригах Запада, что неудивительно: он в течение нескольких лет возглавлял Международный отдел ЦК КПСС, а потом стал во главе КГБ, превратившись в одного из столпов конвергенции с советской стороны. Именно поэтому до своего прихода к власти (то есть до ноября 1982 года) он воспринимался западной элитой как либерал, хотя и был шефом такого грозного ведомства, как КГБ. Это было связано не только с его национальностью (в его жилах текла еврейская кровь), но и с его взглядами на «разрядку». Не случайно поэтому в западных СМИ его раскручивали как прогрессивного деятеля: дескать, он любит джаз, поддерживает либеральный Театр на Таганке и пишет стихи.
Однако, придя к власти, Андропов внезапно превратился в… «ястреба». Судя по всему, эта трансформация была не случайной: видимо, таким образом советский генсек собирался дать понять Западу, что задёшево социализм не продаст. Короче, советский генсек повёл себя как настоящий прагматик и большой знаток хищнической природы капитализма. Именно это больше всего и напугало неолибералов: им стало понятно, что с таким противником они рискуют на более длительные и затратные для себя торги (а времени у них было в обрез). В итоге судьба Андропова была решена точно так же, как и судьба Сталина ровно три десятилетия назад: обоих, судя по всему, физически устранили с помощью «агентов влияния».
Отметим, что в ситуации начала 80-х Дин Рид чувствует себя как рыба в воде. Если после ввода советских войск в Афганистан он пребывает в некоторой растерянности и временно уходит в тень (даже в творчестве делает резкий зигзаг — снимает аполитичную комедию «Пой, ковбой, пой»), то с приходом к власти Андропова и новым витком конфронтации между СССР и США он опять взбирается на своего «конька». В частности, затевает работу над новым фильмом — на этот раз о преступлениях американского правительства против современных индейцев («Окровавленное сердце»), а также ещё более активно
